Или можно ездить через день, но так как пассажиропоток из Хаффельберга микроскопический, то это гарантированный способ засветиться перед преследователями. «Если Штайн стратег, он не будет так глупо подставляться и, скорее всего, пойдет по самому простому и безопасному пути — супермаркет. А работают там, по словам Анны, только двое — управляющий и его сын. За кассой они сидят по очереди. Можно допросить обоих.
Вполне вероятно, что, раз туристов сейчас в городе нет, продавцы запомнили странного чужака». «Ага. Меня», — ухмыльнулся Мартель, — «я как раз там утром сигареты покупал». — Ах, да, я же курить хотел, — спохватился он и через полминуты расстроенно протянул. — О-о-о, четыре штуки осталось. Этого даже на вечер не хватит. Да еще ментоловая гадость. Шелтон, а сходи со мной к заправке.
Там нормальный табак есть. Сам знаешь, если не могу курить, подыхаю. — Сходим, — кивнул Шелтон, — как только допьешь кофе и доешь пирог. Как я понимаю, против идеи допросить работников в супермаркете ты не возражаешь. — Не-а. Я вообще не думаю, — серьезно признался Марцель. — Решение у нас принимаешь ты, я тупо следую. Ну, сегодня точно. У меня мозги выдохлись.
Потом Анна принесла кофе. Как ни странно, после него спать захотелось даже больше. Шелтон, заметив, что напарник начинает задремывать, быстро расплатился, распрощался и потянул его к выходу, напоследок пообещав Анне, что обязательно зайдет снова. А на улице было свежо, сумеречно и пели птицы. Точнее пела одна сумасшедшая птица, где-то у реки. Долгие трели и щелчки, звук чистый, звонкий, от которого веет детством и неясными воспоминаниями о счастье.
Марцель остановился посреди дороги и запрокинул голову к небу. Слегка влажноватый, совершенно особенный вечерний ветер шевелил волосы, оглаживал щеки. Если закрыть глаза, то появлялось ощущение, что стоишь на морском берегу. Сам воздух сейчас казался нежным, лиловато-серо-синим, невероятный, неописуемый оттенок, который бывает у неба сразу после заката, спокойствие и умиротворение.
Где-то вдалеке визгливо залаяла собака. Женщина гортанно прикрикнула на нее, и Марцель разом выбила из романтически возвышенного состояния. Это он называл про себя приложить мордой об реальность. — Идёшь. С лёгким смешком Шелтон подтолкнул его в спину. — Я уж думал, заснёшь опять, на ходу, и не дойдёшь за сигаретами.
— У меня автопилот, — авторитетно заявил Марцель. — Сигареты я могу добыть даже во сне. Кстати, а где тут та самая заправка с круглосуточным магазином? — Спроси у своего автопилота. — Он навигатором не оснащён, — выкрутился Марцель. В таком случае, это, вероятно, устаревшая модель, которая, на полном серьёзе задумался Шелтон и спохватился.
Так, не заговаривай меня. У нас час на все прогулки сигареты, потом ты пьёшь на ночь что-нибудь сладкое, вроде какао или молока с мёдом для мозгов, как ты и сам говорить любишь, и ложишься спать, чтобы к утру способности уже полностью восстановились. — А ты? — А я ещё поработаю. Кстати, заправка в той стороне. Мысли о работающем Шелтоне всегда умиротворяли. Марцель довольно хмыкнул и потопал в указанном направлении, не особенно заботясь о том, следует ли за ним стратег.
А что? У него ноги длинные, захочет догонит. Сейчас, когда не было слышно мысли города, он вовсе не казался голодным чудовищем. Обычный, тихий, провинциальный, скучный. Шесть тысяч жителей это только звучит солидно, а на самом деле тысячи семей, да еще многие только зарегистрированы здесь, а живут где-нибудь в мегаполисе. Учатся, работают, пытаются взять эту жизнь за горло и вытрясти из нее все, что можно.
А остаются только безнадежно пожилые уже, совсем еще дети или неудачники, привыкшие довольствоваться малым. Ну, с точки зрения гордых сынов мегаполиса, разумеется. Чем ближе к ночи, тем становилось зябче. Марцель ежился в своей влажной футболке, и все ускорял шаг, а недавней сонливости и след простыл. Путь до заправки был запутанный. Хорошо еще, что на другой берег реки идти не пришлось.
Чем дальше от центра, тем больше город становился похож на огромный сад с мощенными булыжниками-дорожками. Дома терялись среди деревьев, клумб, живых изгородей и лужаек. Окна почти везде горели желтым уютным светом, кое-где отбрасывал цветные блики на стекло телевизор. Некоторые горожане уже спали. До марца ли временами долетали обрывки бессвязных мыслей и образов, чаще всего старческих или младенческих.
Он так сосредоточился на этих неясных шепотах, тренируя непослушную после срыва телепатию, что не заметил, когда и откуда выскочила на дорогу здоровенная черная кошатина и бросилась ему под ноги. Под аккомпанемент чудовищного мрау Марцель полетел на булыжную мостовую, обдирая колени и локти. С трудом встав на четвереньки, он помотал головой. В голове после экстремальной акробатики звенело. А наглая зверюга, причиной вина всему, уселась, обернув хвостом лапы и обиженно светя желтыми глазищами.