Ладно. И где конкретно? — Под яблонями. Там два дерева ветками сцепились, как шатер. — Хорошо. Шилтон расщедрился на ободряющую улыбку. Охраняй пока тот мой ноут, а я гляну, что к чему. Хлопнул напоследок напарника по плечу и бесстрашно направился в жуткую, жуткую, жуткую аллейку между двумя садами. А Марцель уже и сам не знал, чего хочет больше, чтобы Шелтон увидел эту горящую женщину или чтобы он ничего не нашел.
Сумку с ноутом телепат все-таки подобрал. Подумал, что если галлюцинация появится снова, то так удобнее будет от нее отмахиваться. Ветер усилился, стало холоднее раза в два. Небо залила чернильная синева, только на западе еще горела красновата-золотистая полоска. Чёрная кошатина выскользнула из кустов на дорогу и, чутко поводя ушами, направилась к Марцелю.
Остановилась в двух шагах и виновата вылупилась жёлтыми глазищами. Телепат дёрнул плечом и демонстративно отвернулся. Кошка, пушистой тенью, скользнула к ногам и принялась тереться об них, выгибая спину и утробно урча. Марцель вздохнул и уселся на корточке.
Мстительно пинать животное уже расхотелось, а захотелось наоборот, сграбастать на колени и загладить до полного расслабления. И себя, и её. Вот Дурында, пробормотал он, почёсывая кошатину за ухом. Та довольно склоняла голову на бок, подставляясь под ласковые пальцы поудобнее. Ты же и сама чуть не облысела там, и меня подставила. И надо было тогда подножку делать, а… Кошка ткнулась в ладонь влажным носом. Так вот о какой кошке речь шла, — прозвучала совсем рядом задумчивая.
— А ещё, незаметнее, ты не мог подкрасться? — полголоса проворчал Марцелли, уставился на напарника снизу вверх. — И как, есть что-нибудь? — Действительно, сильно пахнет горелым, — уверенно констатировал он. — Не скажу точно, горелой плотью или просто каким-то мусором, но дым есть. Следов огня нет, никаких женщин, мужчин или детей тоже. Что бы ты ни увидел, оно уже ушло, — шванг.
Сердце в груди трепыхнулось, как в романах с мягкими обложками. — Ты… Так ты мне веришь? — Да, — коротко ответил стратег. — Но сейчас это неважно. Завтра сольешь мне воспоминания, и я попробую их проанализировать на досуге. А сейчас поднимайся и пойдем за сигаретами. Полагаю, после такого стресса тебе тех четырех и до магазина не хватит, не то что на вечер.
Шилтон, разумеется, оказался прав. Ментоловые вонючки Марцель истребил прямо на ходу, а пустую пачку выбросил в урну на заправке. Кошка так и увязалась за ним. Шелтона она почему-то высокомерно игнорировала, а вот к телепату ластилась, как к старому другу, даже в магазин попыталась зайти вместе с ним. Подрюмывающий в кресле продавец косился на нее подозрительно, но замечания не делал, только спросил. — А это, случайно, не фрау Кауфер, кошка?
Что-то чумазая она. «Да, искупать бы её». Кошка выразительно чихнула, а потом начала рьяно вылизывать лапу, точно поняла каждое слово. — Не знаю, — честно ответил Марцель. — М-м-м, а можно мне сразу два блока, вон те, зелёные? — Эх, молодёжь, — вздохнул продавец и, кряхтя, выбрался из низкого кресла. — Лучше б трубку завёл. Вот трубка — это культура, а сигареты — так, баловство.
Марцель собирался едко возразить, что пока трубку набьешь и раскуришь, можно скончаться от невроза, но кошка, предупреждающая, потерлась об ноги, и он смолчал. Вести вежливую дискуссию сейчас никаких сил не было, а хамить местным Шелтон настрого запретил. Домой? В комнаты Гера Вальца они возвращались кружной дорогой. Марцель не хотел идти опять мимо той страшной аллеи, а стратег не стал настаивать.
Кошка проводила их почти до самого конца, только на углу площади шмыгнула в сад, мяукнув на прощание. Дома же было темно. Видимо, Вальц уже лег спать. Ужин его заботливая жёнушка оставила в холодильнике, проинформировав квартирантов об этом умилительно сюсюкающей запиской на обеденном столе. Шелтон сбагрил Марцелю сумку и блоки сигарет, велел занести вещи в комнату и идти в душ, а сам остался на кухне, варить какао.
«Я сам, это же мне нужно, а не тебе!» — запротестовал был и телепат, но напарник флегматично пожал плечами. «Как хочешь, но если опять она убежит и зальет плиту, отмывать тоже будешь сам». И все возражения у Марцеля отпали. В комнате он стащил с себя грязные вещи, педантично разложил их на две стопки на столе и сразу достал чистую футболку, чтобы не бродить после душа в грязном.