– Как по-твоему, папа, когда мы его закончим? – спросил Дилан.
Гарольд затянул пояс с инструментами и задумался:
– Еще осталось много работы… Но если мы продолжим трудиться в том же ритме и паруса изготовят вовремя, полагаю, что к концу лета можно будет спустить его на воду.
– Так это уже через два месяца! – воскликнул мальчуган, прыгая от радости.
Дождь продолжал размывать владения супругов Грейпс. После подземного толчка невидимые расселины, скрывавшиеся под слоем жидкой грязи в недрах скалы, выступили на поверхность, четко обозначив линию, отделявшую границы жилища от остального участка.
Дом вновь содрогнулся, и единственный кораблик, который Гарольд не успел упаковать – копия его собственного парусника, – скатился вниз со стола в мастерской. Банка из-под варенья, куда он был заключен, упала на пол, и стекло тут же покрылось тончайшей паутиной трещин.
В этот же миг бурная активность в глубинах утеса под фундаментом дома внезапно прекратилась. Оконные стекла перестали дребезжать, лампы закончили свою безумную пляску под потолком. Чудовищный гул на улице начал стихать, а град вновь превратился в обычный дождь. Покой в доме нарушался лишь перестуком капель по ставням. Но мгновение спустя – Гарольд как раз повернулся на бок в постели – тишину разорвал оглушительный хлопок: трещины добрались до самых недр утеса и дом начал от него отделяться.
Все шесть стальных тросов резко натянулись. Земля накренилась, и комнаты дома сразу же откликнулись:
картины на стенах перекосились, коробки с упакованными перед переездом вещами заскользили по половицам, и сам костяк постройки заскрипел, как ломающийся сухостой.
Следующий удар молнии сотряс остров, и тут же один из тросов, удерживающих строение, лопнул.
Ветер с моря задул с новой силой, гоня перед собой еще более мрачные, пропитанные водой тучи и молнии, и обрушил их на погруженный в темноту клочок суши. Это был тот же самый ураганный ветер, что начал дуть тридцать пять лет назад. Тогда он тоже принес с собой первые грозовые облака, за которыми скрылось солнце; потемнело и в старом доке, где молодой Гарольд вместе с сыном, ни на что не обращая внимания, продолжали строить свой корабль.
Последние пару часов Гарольд трудился над установкой поручней на палубе, а Дилан шкурил и полировал до блеска мачту, гордо возвышавшуюся в центре парусника.
В сгущавшемся мраке Дилан заметил со стороны кормы слабый желтый свет. Мальчик улыбнулся, осторожно подобрался к собранной мамой сумке, где по-прежнему лежал нетронутый обед, и достал пустую банку. В этот миг на плечо Гарольда упала капля. Он недовольно посмотрел на дырявый, как решето, потолок дока и увидел, как нахмурилось небо.
– Думаю, на сегодня достаточно, – обратился Гарольд к сыну и положил молоток на кучу досок.
– Уже пора? – посетовал мальчик. – Ведь еще совсем рано!
– У нас впереди еще много дней, дружок… Надвигается гроза, и мне вовсе не хочется, чтобы мы здесь застряли.
– Подумаешь, немножко побрызгает! И вообще, еще не стемнело, я не успел поймать светлячков, – отвечал сын, махнув пустой банкой в сторону кормы.
Гарольд перевел взгляд туда, куда показывал Дилан, и увидел желтоватое сияние светлячков, копошащихся среди досок. Он вздохнул и вновь озабоченно посмотрел на небо.
– Ладно, еще часок – и домой!
Лопнувший стальной трос кнутом хлестнул по деревянному фасаду, и земля под домом будто вздрогнула и сжалась, окончательно оторвавшись от сада и осев вниз больше чем на метр.
Оставшиеся тросы, натянувшись до отказа, все еще держались.
Метрах в тридцати под домом бушевали волны, раз за разом атакуя пористую, изъеденную солью и ветром скальную стену. Лопнули еще два троса.
Под утесом разверзлась гигантская трещина, и в нее с мягким шипящим звуком съехал целый фрагмент скалы. Его тут же поглотили волны, яростно лизавшие подножие обрыва.
Под очередным натиском ветра четвертый и пятый тросы оторвались в месте крепления, и огромные стальные заклепки полетели в воздух, словно запущенные гигантской рогаткой. Пол гостиной превратился в крутой склон, по нему заскользили диваны. Под весом мебели дом накренился еще сильнее, все горизонтали встали дыбом, превратившись в вертикали. Казалось, в этот миг мир застыл, как ледяная скульптура. Лишь слышен был стук дождя по разбитой черепице кровли и доскам фасада – тот же самый стук, с каким капал дождь на дырявую крышу старой верфи, где Гарольд с сыном работали в тот вечер. Черные грозовые тучи, зародившиеся много лет назад, окутали весь остров траурным покровом, а громовые раскаты неумолимо подходили все ближе и ближе.