– Надень, Дилан, – Гарольд протянул сыну старый желтый дождевик, размеров на десять больше, чем требовалось.
– А ты, папа?
– За меня не волнуйся, я привык к сырости.
Они бегом рванули к пристани; желтоватое сияние светлячков в банке помогало им находить дорогу. Дождь лил все сильнее, яростным ветром с моря лодку било о мостки и мотало из стороны в сторону, обдирая борта. Гарольд сначала помог забраться в лодку Дилану, почти утонувшему в своем огромном дождевике, затем отвязал канат, спустился к сынишке сам и, не теряя времени, схватился за весла.
По мере того как суденышко удалялось от бухты, дождь и мрак усиливались, словно стремясь поглотить их. Гарольд различал лишь желтоватый отсвет от банки на лице сына; он тяжело дышал и мечтал только о том, чтобы ему хватило сил как можно раньше добраться до берега. Грейпс продолжал без остановки грести в свинцово-черных волнах, бивших в борта лодки и кидавших ее из стороны в сторону. Гарольд прекрасно понимал, что расстояние до суши не слишком велико, но сейчас его уже одолели сомнения. Ему ни на метр не удавалось продвинуться в нужном направлении. Бухта со старой верфью казалась совсем далекой, но гавань Сан-Ремо лежала еще дальше.
И тогда он понял, что совершил роковую ошибку: омывавшее остров течение набрало силу и тащило их прочь от берега. В этом мраке их несло в открытое море. Тело Гарольда окоченело, и он с беспокойством посмотрел на сына. Казалось, Дилан вовсе не испугался. Ему уже доводилось плавать на лодке в непогоду. Кроме того, рядом с отцом ему никогда не было страшно. Гарольд же, напротив, начинал поддаваться панике. Он отложил одно весло, схватил швартовый конец и бросил его в ноги сыну.
– Держись за него изо всех сил! – Он старался перекричать вой шторма.
Дилан послушался и улыбнулся отцу в мерцающем сиянии светлячков. И тут волна ударила в корпус суденышка. Лодка опрокинулась, и свет исчез, поглощенный мраком. Именно в это мгновение горшок с гортензией выпал из рук Мэри-Роуз и разбился о плитки пола в маленькой квартире в Сан-Ремо. Она сразу же поняла, что случилось нечто ужасное.
Если бы кто-нибудь из обитателей Сан-Ремо вздумал встать с постели, разбуженный шумом грозы, и выглянул в окно, его взору представилось бы фантасмагорическое зрелище: трехэтажный дом семьи Грейпс накренился на тридцать градусов над обрывом и словно по волшебству застыл в таком положении.
Но вовсе не колдовство поддерживало дом в этом почти сверхъестественном равновесии, а последний из оставшихся закрепленными стальных тросов.
Глубокую тишину нарушал лишь клекот воды, бурными водопадами спадающей по скатам крыши.
Внутри дома, у обращенной к обрыву стены, кучами громоздились коробки, стулья и прочая мебель. Единственным предметом, остававшимся на месте, была массивная кровать, на которой по-прежнему спали Гарольд и Мэри-Роуз. Ничто не могло потревожить их забытья, вызванного сильнодействующими таблетками от бессонницы.
Гром вновь зарокотал над близлежащими холмами, земля вновь содрогнулась, и на этом завершилась небольшая передышка, вызванная обманчивым равновесием. Единственный трос, удерживающий дом от падения, завибрировал, а порыв ветра вывернул из земли электрический столб рядом с садом.
В этот момент лопнула одна из стальных жил, вплетенных в трос. Через мгновение за ней последовали остальные, разрываясь и расплетаясь, не в силах больше выдерживать колоссальный вес постройки.
Если бы этот наш предполагаемый сосед встал с кровати и выглянул в окно чуть раньше, наверняка он успел бы позвонить в полицию, и тут же примчались бы местные власти и вытащили бы Гарольда и Мэри-Роуз из постели. И тогда с полной уверенностью можно было бы утверждать, что жизнь супругов Грейпс продолжилась бы заранее намеченным курсом, а назревающие события обрели бы совершенно иной финал. Но этого не произошло.
Последний клочок земли, удерживавший дом, оторвался от утеса. Трос уже не мог сопротивляться чудовищной нагрузке и лопнул, а его концы взвились в воздух. Через мгновение дом сеньоров Грейпс вместе с фрагментом сада начал свободное падение в бурлящие морские волны. Последовал оглушительный удар, и все произошедшее скрыл ночной мрак, столь же непроглядный, как и тот, который окружил молодого Грейпса, когда его лодка перевернулась и он упал в воду.