– Спешить надо. – Лиходей направился к скале, чтобы водрузить на неё вязанку хвороста.
– А если ладья мимо проскочит? – последовал за ним Балалай.
– Нет там проходу.
– А царица узнает, что тогда?
– Мы уже далеко будем.
– А если в погоню отправят?
– Не найдут. Деньги, брат, лучше войска защитить могут. Ну, так что? Спрашиваю в последний раз. Со мной ты али как? – Лиходей бросил вязанку и протянул Балалаю руку.
– Эх! – выдохнул тот. – Один раз живём!
Лиходей заулыбался – не подвёл его друг. Но недолго длилось его счастье.
– Эй! – раздался знакомый голос. – Стойте! – Это Фома бежал по берегу мимо сигнальных костров. – Почему не зажгли? А хворост куда потащили? И факел? Вы что, неужто на скалы ладью царя решили направить?!
– Ой-ты, чтой-ты, – кривлялся Бала- лай, хотя сам побелел от страха. – Как это мы так... Ошиблись, выходит?
Присмотревшись внимательнее к Лиходею, Фома сразу понял: дело нечисто. Слуга окинул его ядовитым взглядом и явно не собирался возвращаться к месту, где нужно было развести костёр. Да и Балалай продолжал укладывать хворост у скал.
Фома схватился за саблю и пошёл на Балалая – нельзя допустить, чтобы Берендей направил сюда ладью. Удар! Балалай увернулся. Ещё удар! Клинок врезался в древко факела. Лиходей видел, как дрожали у Балалая колени, он держал факел двумя руками, тужился, аж вена на шее запульсировала. Не выстоять ему против настоящего солдата. Ещё один удар – и не будет больше Балалая.
– На честных людей и с оружием?! – закряхтел от напряжения Балалай, а Лиходей меж тем боком обошёл Фому.
– Это вы честные? – прошипел Фома. – Изменники! – Он вырвал саблю из древка факела и приготовился нанести последний удар.
– Семь рублей так и не успел потратить... – содрогнулся Балалай, прощаясь с жизнью.
Лезвие сабли сверкнуло, точно молния разрезала небо. В небе столкнулись чёрные тучи, а сердитое море выгнуло спину. Фома замахнулся, делая шаг вперёд и... осел.
– Убил? – прошептал Балалай.
– Поджигай, – процедил сквозь зубы Лиходей, бросив на песок большой камень. – Пора встретить царя-батюшку.
А во дворце Настасья Ивановна укладывала Дашу спать. Недолго им осталось ждать, Берендей уже совсем близко, вот-вот причалит к родным берегам. Написал он, что везёт с собой дорогого гостя. А значит, удалось ему найти мудреца Белозёра и надежда на чудо всё- таки есть!
Царица прижала дочь к себе. Какой же Даша стала большой! А ведь как будто только вчера ещё лежала в люльке. Но вот уже и косы длинные, и наряжаться любит. Тут Настасья Ивановна вспомнила о подарке, который принесла с собой, и, взяв в свои руки Дашину ладонь, вложила в неё серьги.
«Как жаль, что она их не может увидеть», – невольно подумала царица, но тут же отогнала от себя эту мысль.
Серьги были изящными, длинными, с отлитыми из золота и серебра цветами и птицами. На месте глаз у птичек сверкали изумруды. Искусная работа!
Даша ощупала серьги и расплылась в улыбке. Ей и не нужно было их видеть, чтобы понять, какие они красивые. Но ещё важнее, что это был подарок от мамы.
– Я носила их, когда была такой же, как ты. А теперь они твои, – сказала Настасья Ивановна. – Наденешь их завтра?
– А можно прямо сейчас?! – воскликнула Даша.
Настасья Ивановна рассмеялась:
– Да кто же в серёжках спит?
– Ну пожалуйста! – взмолилась Даша.
– Ну, хорошо, – согласилась Настасья Ивановна и поцеловала дочку в лоб.
В это время за окном сверкнула молния. В окно застучали капли дождя.
Даша улеглась в мягкую кровать, и Настасья Ивановна укрыла её тёплым одеялом. Когда девочка закрыла глаза, царица подошла к окну и с тревогой вгляделась в ночь. Только бы Берендей поскорее вернулся – живым и здоровым!
Глава 3
Воля царицы
Море злилось. Вокруг было черным-черно. Жадные высокие волны то и дело норовили проглотить ладью. Люди на берегу спешно сворачивали парус. Среди них был и Берендей. Царь вместе со всеми наравне затягивал верёвки. Им бы только увидеть заветные огни, а там уж они доберутся до берега! Тогда и скалы им будут не страшны: Фома знает, как от них увести ладью.
Наконец кормчий закричал что есть сил:
– Вижу! Вижу огни!
Сердце Берендея пропустило удар. «Молодец, Фома, не подвёл!» – подумал он и крикнул кормчему:
– Идём на огни!
Кормчий направил судно в ту сторону, где горели костры.
Все с облегчением и радостью смотрели на них. Ну вот, почти дома!
Старец Белозёр, с трудом стоявший на ногах во время шторма, схватился за борт ладьи. Новая волна заставила судно резко вильнуть в сторону, но умелый кормчий не терял курса.