— Вот видишь, — проникновенно поведал Крейн уцелевшему "озорнику", которому быстро связали руки, а нож у глотки быстро отбил охоту шуметь, — Сказал бы сразу и мы бы вежливо расстались. А теперь тебе прийдётся идти с нами к выходу.
— Я скажу. Все скажу, — пролепетал шутник. — Это ж я так просто говорил. Простите господин, что принял вас и остальных за обычных солдат. Знаки и пояса ввели в заблуждение. Их же как мясо берут...
Он подождал, но в глазах окружающих застыл лишь холод безразличия к его судьбе.
— Мясооо. Понимаете? Солдатики из кожи лезут, чтобы доказать полезность, а их отправляют вниз и оттуда возвращаются уже не люди, а кук.. как... ну куклы...
Он замолчал, затравленно глядя на лезвие кинжала у своей глотки.
***********************************
Юбка зацепилась за остов очередного шкафа, сообщила "ахх" и в ней на одну прореху стало больше.
Интересно, если мы благополучно завершим этот вояж, на что будет похожа моя одежда?
Хотя, главное все же выжить и разыскать то, что необходимо.
Деревянную дверь, за уцелевшими переборками, о которой настойчиво твердил Волдемар, наёмники выбили мгновенно. Может быть замок там был сложный или времени мало, но Вьюн даже не стал доставать свои отмычки.
Но интересно было не это.
Стоило наёмникам войти в эту простую, хлипкую висящую сейчас на остатках петель — дверь, как они все, тут же — исчезли.
— Это магия! — Волдемар добавил пару сочных ругательств.
А "малыш" делает неплохие успехи. Вот что значит здоровое влияние правильного коллектива.
Мы приблизились к двери и наш менестрель рассматривая ее со всех сторон, в сердцах восклицает. — Откуда тут черт возьми магия? !
— Это не магия, — мне некогда выслушивать его "гениальные умозаключения". Группа удаляется от нас, и надо действовать, а не философствовать.
— Ступай за мной, — говорю я спутнику и переступаю порог, за которым если верить взгляду с внешней стороны, нет ничего, кроме зыбкой серой мути.
Волдемар без колебаний следует за мной и... мы неожиданно оказываемся в каменном переходе освещенном зыбким светом нескольких факелов закрепленных на стенах. Позади нас, вместо покачивающейся на оставшихся петлях деревянной створки, сейчас находилась надёжная, плотно закрытая железная дверь.
— Это смещение пространства, — поясняю я недоумевающему менестрелю. — Сдвиг пласта реальности. Наверное, Огниво только так могло вытащить нас из святой обители ада. Ну что?Догоняем остальных?
Похоже, что теперь мы находились глубоко под землёй. Даже коридор чем-то напоминал тот, по которому мы шли немного ранее. Только здесь было больше ответвлений и различных, мало интересных для меня, дверей. Это были кладовки с каким-то хламом и пустые камеры.
— Не потерять бы их, — волновался Волдемар. Он шел, цепко удерживая меч и непрестанно вглядываясь в полумрак тёмных ниш прохода.
— Может там помощь нужна. Как же тут узнать, в какую сторону они двинули.
— Мы идем правильно, — сообщила я менестрелю. — Видишь? Не споткнись.
Впереди на каменном полу в живописных позах лежали трупы стражников.
— Наши пошли туда, — указываю на еле заметный отблеск пламени факела. — И похоже, что нас уже раскрыли.
Действительно.
Через несколько шагов мы увидели наёмников. Кажется, весьма недовольный Эрег собирался нам что-то сообщить.
Но беседовать уже было некогда. Ибо события вокруг нашей группы стали происходить с невероятной быстротой.
***************************
(**) — единица измерения использовавшаяся до введения метрической системы. В каждой провинции она была своя, но отличалась незначительно.
Условно один туаз составлял примерно 1,9 м.
Продолжение следует.
Глава 20. (Действие 28. Не та дверь. Продолжение)
Расклад за раскладом. Ни на миг не прекращают движение вечные карты, меняя судьбы народов и отдельных людей, ускоряя или замедляя время в отдельных мирах.
Но не они сплетают бесконечную ткань мироздания. Этим заняты, скользящие через миры и пространства, космические Стихии. Изменчивые и неуловимые скитальцы безбрежного океана мироздания. Мощные силы вовлекаемые в бесконечное кружение миров, калейдоскоп вечного возрождения жизни.
Стихии звёздных путей, стихии вечности.
Из мира ограниченного четырьмя измерениями нам не понять их предназначения.