Это всё — настоящее.
Где-то там, в иллюзорной реальности, очень медленно, в застывшей, неподвижной тишине оседала пыль от рухнувшей стены. Исчез ветер, пропали звуки, а мир, в котором они стояли рядом с грудой камней, застыл, поблёк, словно дешёвый рисунок купленный на ярмарке. Еще мгновение и он исчезнет, рассыплется на отдельные фрагменты мозаики, а истинная реальность сомкнет навсегда смертельные объятия.
Наверное и остальные видели то же, что и он. Потому что никто не нарушил эту странную вязкую тишину. Это было не просто молчание, а некое прощание.
Что у них оставалось?
От ощущения жизни, от иллюзии того, что по-прежнему живы?
Почти ничего. Одно мгновение... один вдох, прощальная улыбка, последнее сожаление и всё.
Картина залитого кровью зала постепенно теряла свою глубину и ясность. Слегка поплыла, задрожала, покрылась мелкой рябью и исчезла растворившись в незримой дали. Будто бы нечто с жутким всхлипом втянуло её в себя и сразу же "призрачный" мир вокруг наёмников обрёл движение и звуки.
Ветер вновь шелестел листвой, воздух пах травой и пылью от обвалившейся стены.
Менестрель почувствовал прикосновение чего-то липкого, похожего на паутину, и провел рукой по лицу избавляясь от наваждения.
— Замок сгинул навеки, — воскликнул кто-то из спасенных эльфийцев и Волдемар понял, что они не видели ничего, что хотя бы слегка выходило за рамки существующей на данный момент реальности. (***)
Да похоже, что тут минуло всего лишь одно мгновение.
Или же время действительно остановилось?
— Мне показалось, что мы остались там, — растерянно произнёс Брай.
— Показалось, — Крейн сплюнул и отвернулся от груды камней и земли. — Надо подняться повыше, глянуть на окрестности.
— А ведь Брай прав, — подумал менестрель. — Я тоже это чувствую. Словно какая-то часть меня осталась в том странном зале. И мы все по-прежнему там, под грудой каменных стен, если несчастный замок действительно рухнул.
Небольшая возвышенность, примерно в паре десятков туазов, скорее походила на холм древнего кургана воздвигнутого посмертно для великого правителя жившего ещё задолго до того, как в этом месте вырос лес.
Молча, непрестанно смотря по сторонам и стараясь ступать бесшумно, группа поднималась к пологой вершине, этого "кургана".
Волдемар ещё раз окинул взглядом лица наёмников. Трудно сказать, видели они хоть что-нибудь или только ощутили прикосновение иной реальности.
Но ведь Эрег-то должен был заметить поболее остальных, и пояснить происходящее.
Или Эжени.
Менестрель оглянулся на ведьму, которая плелась позади всех, и вид у нее был... словно после тяжкой болезни. А ведь перед тем как стена рухнула, она выглядела гораздо бодрее.
Волдемар решил отложить все расспросы на потом, тем более, что поверх деревьев уже можно было рассмотреть, что на месте громадной цитадели Ордена теперь располагается лишь внушительная, уродливая серая груда камней. Поразительное и нереальное зрелище.
— Глазам не верю, — воскликнул Корин. — Замок стоял тут тыщи лет.
— Значит устал стоять, — пояснила в своей насмешливой манере Эжени.
— Там кажется одна стена частично уцелела, — предположил Вьюн. — Жаль не видать.
— Отсюда трудно разглядеть все полностью, — пожал плечами менестрель. — Подойти бы поближе.
Наёмники зафыркали. Предположение показалось забавным.
— Так, все. Уходим, — пресек разгорающееся веселье Крейн и повернулся к эльфийцам. — Нужно быстро и по возможности тихо покинуть этот участок леса. По силам ли будет провести нас всех?
— Людей поблизости сейчас нет, — произнес один из эльфийцев. — Да, вот дело в том, что долго идти мы не сможем. Силы пока еще не те. Но если будем следовать за Атрией, то уже через день-два удалимся от человеческих поселений и...
— Эжени! — вдруг отчаянно вскрикнул Эрег. Он успел подхватить ведьму до того, как та упала.
Вначале не разобравшись в том, что произошло, они решили, что их проводница стала жертвой какого-то стрелка укрывшегося в зарослях.
Но осмотревшись и поняв, что вокруг по-прежнему тихо, стрелы не летят, никто не окружает группу, а Эжени цела, наёмники рассудили, что ведьма просто очень сильно устала, и вот пожалуйста. Сомлела. Что ж. Бывает.
— Женщина, она в первую очередь — женщина, а уж потом "бесовка", — привычно подумал Волдемар, спускаясь вместе со всеми в лесные заросли.