Вернуть мертвых невозможно, удержать на краю пропасти еще живых, но увлекаемых в смертельный сон можно, но для этого не хватило бы не только моих, но даже сил всего волшебного народа, случись им прибегнуть к этой магии.
Но тут был иной случай.
Живая часть связанная тысячами нитей с нашим миром и принадлежащая ему всецело, угодила в бездонное щупальце чуждого и теперь эта частица рвалось обратно, наружу к лесам, небу, ветру, к своему миру, к жизни.
Помощь в этом случае незначительна, но как обычно был риск.
Риск оказаться замеченным. Замеченной там, извне,
ЭТИМ существом.
Эх, да стоит ли бояться?
Вся наша жизнь – это сплошной риск, если разобраться.
А дел тут совсем немного.
Надо лишь очень тихонько, спокойно и очень нагло украсть....
Верёвка, крепкая и надёжная из лунного света, жизни, моей магии.
Жизнь не должна оставаться в этом мертвом бездонном колодце.
Что бы там сейчас не происходило, чем и кем бы не были те кто попал в ловушку, но жизнь рвалась обратно умоляя о помощи.
Я потянула ....
*******************
На какое-то безумное мгновение им показалось, что туман сгустился, обволок их, как будто стремился схватить и оставить тут навечно.
Что-то проникало внутрь, просачивалось через одежду и кожу.
Они уже задыхались, когда всё внезапно закрутилось, земля или пепел поднялись в воздух, облепляя их, запорошив глаза, врываясь в глотки, уши, нос, наполняя всё тело режущей болью.
И вдруг, через какой-то жуткий миг всё закончилось.
Они ощутили, что лежат на обычной траве, а над ними раскинулся звёздный шатер небес.
Откашливаясь, выплевывая землю и не сдерживая рвоту, трое, возвратившихся из преисподней, медленно приходили в себя.
Только лошадей с ними уже не было.
Как это обычно бывает, жизнь животных пошла в оплату за человеческое благо.
Когда они немного отдышались, Эрег сорвал с пояса флягу и сделав хороший глоток передал её Волдемару. Тот отпив передал её невольно спасённому ими незнакомцу.
– Меня зовут Аньен, – прохрипел он передавая флягу обратно Эрегу: – Спасибо. Вытащили.
Эрег одним большим глотком допил остаток и запихнув флягу в котомку оглянулся. Позади едва заметно в сгустившихся сумерках дрожало светлое марево.
– За лошадьми, – пояснил солдат вставая и направляясь обратно.
Опрометчиво выпитый самогон сделал своё дело.
– Ты с ума сошел!– вцепился в него Волдемар. Аньен тоже ухватил его за плечи, но Эрег легко отбросил обоих.
– Ты не вернешься! ‐ отчаянно закричал Волдемар: – А ведь ты спешил к кому-то...
Эрег затормозил на границе перехода.
– Да, – медленно словно в раздумье, согласился он. – Можно и не вернуться.
– А в чем дело-то, парни? – громко недоумевал Аньен: – Если кони так дорого стоили, то я ... Слушайте, я не последний человек в городе. Отдам вам самых лучших из своих. Только давайте уж отойдём от этого места, а то тут как-то ... не по себе...
Самое страшное в жизни – ощущение беспомощности, когда по твоей вине гибнут беззащитные.
Людям не дано слышать криков отчаяния и боли покинутых животных, понять их ужас перед неминуемым.
Виноват в этом, только он.
Просмотрел, не распознал вовремя ловушку.
Исправить содеянное было нельзя.
Потому, что ...
Что ожидает Чупи, если он не вернётся.
Виноват....виноват.....виноват......
Эрег отвернулся от туманной дымки-ловушки, которую в народе именовали по-простому – "пастью".
*********
До города они добрались почти к утру. Говорил, в основном Аньен, который на радостях поведал о себе многое: что занимается торговлей и очень любит путешествовать, живет почти в центре города, вооон в том домишке, видите (он указал на крышу трёхэтажного особняка виднеющуюся из-за городских построек) и будет очень рад гостям в их лице, в любое время дня и ночи.
Для Волдемара любящего читать у него найдётся библиотека рукописей, а Эрег выберет себе коня и любое оружие, какое угодно.
Словно в торговом предприятии Аньен деликатно и одновременно деловито вел беседу, пытаясь разговорить своих спутников.
Но усилия не увенчались успехом, так как Эрег молчал или вздыхал о пропаже, а Волдемар, благоразумно обходил в разговоре некоторые щекотливые моменты из недавнего прошлого. Зато он поделился с Аньеном тем, что "ну вот, совершенно не умеет сражаться на мечах".