Выбрать главу

Крейн сразу смекнул, кем был этот прихожанин и каким образом он "испарился", "из-под носа" Святых Братьев. Но, по понятным причинам, делиться этой новостью ни с кем не стал.

Незачем.

Ясно, что на постоялом дворе постояльцев прибавится.

На одного. Ну да ладно.

Лишь бы "Святоши" не пронюхали про этот "греховный притончик".

А там... в конце-концов, разберемся... пристроим к делу. Деньги никогда лишними не бывают.

Вот только чуял Крейн подвох со стороны Чупи.

Мало было в ее характере, женских заморочек. Очень.

И совсем уж некстати, но напоминала она Крейну его собственную циничную и расчетливую суть.

Не обманула бы.

Никого и никогда Крейн так не опасался, так, как эту чертову особу.

***************************

ПРИКЛЮЧЕНИЯ НАЧИНАЮТСЯ

( ЧАСТЬ ПЕРВАЯ).

Нет, что бы ему не говорили, но вино, которое притащила им ведьма, определенно было непростым и заговорённым.

Ну как обьяснить иначе, то, что хлебнувший этого коварного напитка солдат поплыл сразу и окончательно.

Мда-а. Как бы не хотелось Волдемару тоже промочить немного горло, но он лишь сделал вид, что пригубил вина. На самом же деле он даже не намочив губ, отставил кружку в сторону.

Чем заслужил одобрительный взгляд ведьмы. Странно.

Когда непозволительно размякшего Эрега сморил богатырский сон, (а это произошло так быстро, что только подтвердило догадку о колдовском питье), Волдемар подумал о том, что несмотря на усталость, ему ну никак нельзя заснуть. Ибо...

Ведь на защиту со стороны могучего спутника теперь уже, не стоит и надеяться, а ведьма... это... же...

Но стоило ему только на миг закрыть глаза, как эта лесная "бесовка" совершенно бесцеремонно разбудила его.

– Вставай, мне нужна твоя помощь, – сообщила она.

– Какая? – пробормотал Волдемар. В голове кружились остатки сна, обрывки впечатлений от кровавого боя, алчущих демонов и тьмы преисподней. Периодически из этой чехарды выплывал образ ведьмы, которая говорила "Конец твоему пути – парень".

– Покажешь место, где вас выбросило из преисподней, – произнесла "ведьма из реальности", отбирая и складывая в котомку какие-то вещи.

Вся сонливость мигом испарилась. Страшное озарение снизошло на Волдемара.

Конечно же, его намеревались скормить демонам. Как?

Да, просто зашвырнув в преисподнюю. Вот истинная цена гостеприимства ведьмы оплаченная жизнью скитальца.

– А вот и не пойду, – решительно отрезал он. – Убивай тут. И тащи труп куда хочешь.

– Чего?

— Думала, не догадаюсь? А? Кто заговоренным вином опоил солдата? А дверь в преисподнюю куда мы с ним сверзились? Не твоих ли рук дело?

– Заговоренным вином, – медленно повторила улыбаясь ведьма. Видно, что этот вывод ее развеселил.

– А как иначе? Где ты видела, чтобы человек от двух кружек обычного вина так набирался!!! А?

– Это человек? — с оттенком пренебрежительной насмешки переспросила его собеседница, кивая на сладко посапывающего Эрега. – А как насчет волшебного народа?

— Морочь голову другим. Волшебный народ далеко отсюда, и Эрег...

Он внезапно замолчал.

Некоторые несуразицы и странные оговорки его спутника становились более понятными, если представить... но ведь этого не могло быть... или...

– Ну-ну, стало доходить.

Ты слышал об эльфийцах, – утвердительно произнесла "бесовка" с доброжелательным участием взирая на Волдемара.

– Эльфийцах? Но...

– Племя Дану, – добавила ведьма так небрежно словно всю свою жизнь только и делала, что общалась с этим волшебным народом.

– Ты хочешь сказать, что Эрег...

– Я? Я ничего не хочу сказать. Я это знаю. А ты? Ты?! Неужто не заметил? Ты же, у нас ведьмак, вроде? Или нет?

Волдемар молчал.

Тысячи мелких воспоминаний о недавнем бегстве, о подсказках Эрега в самые страшные минуты в пасти, проносились перед его мысленным взором.

Если бы он лучше знал это племя, если бы видел их, общался с ними ... он бы наверняка знал кто перед ним. А так...

– Если кому-нибудь расскажешь о том, что узнал, окажешься в руках инквизиторов, – предупредила спокойно ведьма, и её безмятежная улыбка, сейчас показалась Волдемару страшной.

– Пойдешь прямиком на костёр, – веско продолжила она внимательно рассматривая несчастного философа.