— Хорошо. Выпуск через несколько дней, — напомнила она ему.
— Я знаю, дорогая, — устало ответил он. — Я попросил маму Рейчел позаботиться о тебе и сделать много твоих снимков тебя в мантии. Мне жаль, что я не смогу быть там. Ты знаешь, я бы с удовольствием, если бы мог, но я не могу пропустить эту встречу. Это может быть моя самая крупная продажа года.
Она кивнула, немея из-за расстояния между ними.
— Я знаю. Не переживай на счет этого, папа. Это не так уж и важно.
— Это важно. Именно поэтому я хочу, чтобы ты взяла запасную кредитку и купила себе все, что необходимо для вечеринки. Хорошо?
— Это великолепно.
— У меня также есть невероятный подарок для тебя. Я буду дома через три недели. Не могу дождаться, когда увижу твое лицо, когда ты откроешь его, — она улыбнулась. По всеобщему признанию, папа всегда покупал самые вдумчивые подарки.
— Я надеюсь, ты не выбрал ничего экстравагантного, — Дерек засмеялся.
— Это твое 18–летие. Конечно же, выбрал. Люблю тебя, детка.
— Я тоже люблю тебя, папа.
Их беседа была короткой и милой, как и всегда, и остаток вечера Ари провела, готовя пасту, смотря мультики, беспокоясь о Чарли и проверяя его аккаунты на Фейсбуке и Твиттере, чтобы посмотреть его недавнюю активность. Ее не было. Она немного поговорила с Рейч и Стейси в Скайпе, а потом выбралась из-за стола и рухнула, эмоционально вымотанная, на кровать королевских размеров.
— Мисс Мэгги, можешь выключить свет? — через две секунды щелчок выключателя разнесся по всей комнате, и спальня погрузилась в темноту. — Спасибо, ты очень милая.
Две минуты спустя луч света потревожил ее закрытые веки и не позволил ей заснуть, она застонала и с любопытством открыла глаза, чтобы увидеть свой включенный ноутбук и светящееся окно, которое сменилось с Фейсбука на Твиттер.
— Мисс Мэгги, — Ари застонала, откидываясь назад на подушки, — можешь твитнуть утром. Пожалуйста…
Стул заскрипел, и экран ноутбука потух.
— Спасибо тебе, — она вздохнула. — Сегодняшний день был достаточно неприятным и без напоминания о том, что у моего полтергейста больше подписчиков в Твиттере, чем у меня.
2
Огненный удар за преступление
Черные ворота с завитками и острыми концами сверху распахнулись через секунду после того, как он заговорил в микрофон домофона. Джей Битар глубоко вздохнул, нажав на газ, и въехал, наблюдая за закрывающимися позади него воротами. Он уже хотел снова быть в своем многоквартирном доме в Голливуде. Вообще-то он бы с удовольствием очутился в любом месте, кроме дома в Палисейдс, что считался домом для его семьи, его отца, его босса. Обычно, когда у его отца была для него работа, он вызывал его в их офис в центре. А то, что его отец хотел обсудить его новую работу здесь… Джей втянул воздух. Надвигалось что-то большое. Он припарковал машину у широкой бетонной лестницы, ведущей к внушительному дому его родителей. Он был цвета полированной глины, больше в стиле испанского имения, чем марокканской архитектуры, к которой Джей был благосклонен, но его мачехе нравился этот дизайн, и не ему было спорить.
Наконец-то. Где ты был? Я звонил тебе три часа назад.
Он привык к тому, что отец связывался с ним телепатически без предупреждения, Джей даже не дрогнул, выйдя из машины.
Я был занят. Добрался так быстро как смог.
Ох, старик не мог дать ему даже две минуты, чтобы подняться по лестнице, а потом наорать.
Хмф. Я зову тебя в чрезвычайной ситуации и все что тебе надо это притащить сюда свою задницу. Точка. Что тут непонятного для тебя?
Джей оглядел дом, отказываясь отвечать. Его отец мог говорить с ним, когда он приходил домой. Поправка. Несправедливо ругать его. Так было всегда. Чтобы предотвратить тираду на счет того, что он долго поднимался по лестнице, Джей нарисовал в своем воображении холодный холл родительского дома и черно — белый клетчатый пол. Там была уродливая абстрактная картина, нарисованная его мачехой, Ники, висящая на главной стене. Как только эта картина закрепилась в его голове, Джей расслабился, позволяя трепетанию ветра касаться его кожи. Краски смешались, голова закружилась на пару секунд, и Джей понял, что уставился на эту уродливую абстрактную картину.
— Где ты был? — спросил его ехидный голос из-за плеча.
Сохраняя нейтральное выражение лица нейтральным, Джей повернулся ко второму старшему сводному брату. Его черные глаза сверлили глаза Джея с их обычным презрением, и Джей не в первый раз заметил, что они ни на что ни похожи. Они могли казаться чужими во внешности и манерах, для всех, кто что-то знал. Кровь Битаров не была чистой. Двести лет назад их марокканское племя переселилось в Лондон, чтобы избежать кровной войны с другим племенем джиннаев. Оттуда они переехали на Восточное побережье Америки, потом — на Западное. В это время они вступали в браки с другими джиннаями-иммигрантами, которые жили в Европе гораздо дольше их самих. Ники была джиннаем — кельтом. Лука встретил ее на работе в Ирландии. Таким образом, Битары были смесью ирландского и марокканского наследия внешне. Джей был другим. Его черты были сильнее выражены, его кожа была оливковой, глаза зелеными. Он часто задавался вопросом, откуда была его мать, чтобы дать ему такую необычный цвет.