— Я так испугалась, — обнимает меня она, — проснулась от того, что ты кричишь. Будила-будила, но ты ни в какую не просыпался.
Взъерошенная, бледная, но с отчаянно блестящими глазами.
Обнимаю ее в ответ — настоящая маленькая воительница. Пусть не по умениям и силе, но уж по характеру и стойкости — наверняка. Моя воительница!
— Все хорошо, — пытаюсь напустить в голос безразличия, но получается плохо — слишком сильно предает собственное тело, холодное, точно ледышка, и обильная испарина.
Щупаю рукой по простыни — на нее будто ведро воды вылили.
— Что это было? — немного успокоившись и уже увереннее, глядя мне прямо в глаза.
Она немного дрожит, но явно не хочет показывать мне этого — отстраняется и подтягивает на плечи теплый домашний балахон, в котором любит коротать вечера в каминном зале, когда все дела сделаны и распоряжения отданы.
Я же, напротив, поднимаюсь на ноги и отхожу к окну. Меня еще немного штормит, но это скоро пройдет. Запертая в моем теле сила быстро накачивает в жилы кровь, заставляет сердце биться ровно и уверенно. Чуть приоткрываю одну ставню и подставляю лицо промозглому осеннему воздуху. Еще немного — и зима вступит в эти земли полноправной хозяйкой, вновь превратит лесные дороги и тропы в почти непролазные снежные завалы, завоет ледяными ветрами, норовя проникнуть в стены Красного шипа. Но последнее будет сделать весьма непросто. За летние месяцы замок основательно подлатали, поменяли перекрытия, укрепили фундамент и стены, перекрыли кровлю. Работы еще много, нападение армии одержимых чуть было не оставило от замка одни обломки, но местный климат диктует свои правила.
— Ты не ответил, — Дэми подходит со спины — и я поворачиваюсь к ней лицом, не позволяя колючим порывам ветра в полную силу ворваться в комнату. Мне все еще нужно немного прохлады.
— Сон, — пожимаю плечами.
— Необычный сон. Скорее, кошмар, — она смотрит настороженно, с затаенной обеспокоенностью.
Когда-то эта женщина была готова собственноручно воткнуть нож мне в спину, а теперь, точно знаю, встанет рядом с мечом в руках, даже если на победу не будет никакой надежды. И это не предположение — это знание, потому что она уже вставала.
Не хочу ей врать, да и смысла во лжи не вижу. Возможно, будет даже лучше все ей рассказать. Или хотя бы часть. В конце концов, Дэми — женщина, которая не побоялась пойти за мной в Тень. А это многого стоит. Невероятно многого.
— Нечто подобное снилось мне много лет назад, — начинаю мало приятные воспоминания. — После моей смерти.
— Хватит говорить о себе, как о ходячем мертвеце! — Дэми в шутку кулаком бьет меня в грудь, но веселья в ее глазах нет. — Или отправлю тебя ночевать в винный погреб. Моя постель — для живого мужа.
Не могу скрыть улыбку — маленькая боевая северянка. А ведь с нее действительно станется преподать мне урок. Ну, по крайней мере, попытаться это сделать. Винный погреб — место изрядно приятное, но лишь с точки зрения дегустации хранящихся там напитков.
— Хорошо, после моего воскрешения. Так лучше?
В ответ утвердительный кивок.
— Не знаю, с чем это связано, — непроизвольно пожимаю плечами, — да и Кел’исс не мог объяснить. Помню, валялся в горячечном бреду, с еще не полностью прижившимся имплантатом, — сжимаю и разжимаю пальцы стальной руки, — а в голове творилось такое… точно череп вскрыли, под завязку заполнили его химическими реагентами, затем запечатали и хорошенько взболтали. И пошла реакция.
По взгляду жены понимаю, что не все слова, что я произношу, имеют для нее понятный смысл.
— Не важно. Тень. Она пришла ко мне во снах. Я множество раз видел, как умирает этот мир — и каждый раз это было по-разному. Не знаю, видел ли истинную причину. Никогда не задумывался над этим. Но что всегда это была именно Тень — знаю наверняка.
— И сейчас?.. — Дэми не договаривает вопрос, сильно закусывает нижнюю губу, вряд ли отдавая себе отчет в том, что вполне может пустить себе кровь.
Осторожно провожу подушечкой большого пальца по ее губам — и жена немного оттаивает.
— Да. Это точно была Тень.
— Я думала, мы ее изменили. Изменили что-то в Тени. — Дэми слегка сводит брови к переносице, вспоминая. — «Что-то изменилось. Вы что-то изменили. Ты и Он» — так она говорила.
Киваю. Я помню эти слова. Их передала мне Дэми, когда пересказывала последнюю свою встречу с Темной — там, глубоко под Красным шипом.
— «Мы больше не чувствуем боли. Не чувствуем злобы», — продолжает она.
И снова киваю, но мне нечего ответить на ее слова, потому что Тень в моем кошмаре ничуть не изменилась. Ни внешне, сама катастрофа вряд ли имеет для нас какое-то значение, ни внутренне — я не почувствовал изменений там, в ее глубине. Все та же ненависть, та же боль, та же ярость и жажда всеобщего уничтожения. И все же у нас есть явное доказательство того, что те слова Темной были не пустышкой — сущность внутри меня тоже преобразилась. И это больше не комок все время подрагивающих и извивающихся чернильных щупалец, исторгающий в мои жилы ядовитую кровь, тем не менее, не дающую мне умереть по-настоящему. Нет! Теперь в моей груди бьется живое пламя.