Канцлер склонил голову.
– Что дальше?
– Нужно забрать у Линана Ключ Единения – гарантирую, что его отдадут Сендарусу, – сказал Оркид.
– Лучше бы ему получить Ключ Меча, – ответил Марин.
Оркид посмотрел на него с удивлением.
– Что?
– Мы убедим Ариву вручить Сендарусу Ключ Меча. Если брак делает его приемлемым для большинства кендрийцев, то пребывание носителем этого Ключа сделает его приемлемым для всех. Даже Двадцать Домов не станут открыто выступать против него.
– И как же добиться этого?
– Поставив его командовать армией, которая должна выступить весной на север.
– Я думал, что командование поручено принцу Олио, – указал Амемун.
– Можно ли убедить его отказаться от командования?
– Убедить мы должны не его, а Ариву, – поправил брата Оркид.
– Ну, я уверен, ты сможешь с этим справиться, – заявил довольный Марин.
– Будь осторожен, брат. Она женщина самостоятельная, точно так же, как ее мать Ашарна.
– Я никогда не забываю об этом. Тем не менее я видел, как она на тебя смотрит. Итеперь, когда твой племянник сделался ее мужем, думаю, она будет еще более уступчивой.
– Возможно, ты прав. Так или иначе, время покажет.
– И уж чего-чего, – сказал Марин, – а времени у нас в избытке.
Свадебные торжества шли по всему городу. Из своего окна Арива видела костры почти на всех площадях. На мачтах всех кораблей в порту подняли фонари. Вечерний бриз доносил во дворец обрывки песен.
– Мы сделали их счастливыми, – сказала Арива.
Сендарус стоял у нее за спиной, обняв ее обеими руками за талию и положив подбородок ей на плечо.
– Рад, что немного моего счастья выплеснулось наружу. – Он поцеловал ее в шею и поднял руку, проводя пальцем по ее подбородку.
– В один год мне приходится учиться быть королевой и женой. Это больше, чем я когда-либо ожидала.
Он поцеловал ее в ушко, а затем в висок. И почувствовал, как она вдруг напряглась.
– Что-то случилось?
Она нервно хихикнула.
– Я боюсь.
– Сегодняшней ночи?
Она кивнула, чувствуя себя девчонкой.
– Глупо, не правда ли? Ведь мы же… – голос ее стих.
– Раньше мы никогда не занимались любовью как муж с женой. Это совсем иное. Теперь мы не просто любовники. – Он отступил, поверцул ее к себе, и поцеловал в губы. – Мы – одна жизнь; у нас одно будущее.
Услышав эти слова, она осознала, насколько они правдивы, и поцеловала его в ответ. И когда она почувствовала, как участилось ее дыхание, а кожа зарумянилась от прилива крови, Ключи у нее над сердцем, казалось, потеплели от собственного внутреннего жара.
ГЛАВА 12
Шел мелкий снег, но земля была еще теплой, и он сразу таял. Дорога стала длинной лентой жидкой грязи. Всадники тщательно выбирали путь, но лошади и вьючные мулы все равно оскальзывались и иногда падали. Джес Прадо тяжело вздохнул, когда пришлось прикончить еще одного одра, потому что тот сломал ногу, а его всадника – отправить в хвост колонны с тем снаряжением, какое он смог унести.
– Это уже третий сегодня, – покачал головой Фрейма.
Прадо ничего не сказал.
– Сейчас не лучшее время для путешествий. Даже ждать, когда еще больше похолодает, было бы лучше.
– У нас нет времени, – коротко ответил Прадо. – Мы должны быть на севере Хьюма еще до конца зимы.
Фрейма поковырял в зубах острием кинжала, извлекая застрявшие между ними частички обеда. Он знал, что если Прадо не снизит темп, они потеряют и других лошадей, а может, даже нескольких всадников со сломанными шеями, но также знал, что Прадо не передумает. Правда, для отряда такого размера подобные потери мало что значили. Он покачал головой, дивясь тому, сколь многого удалось добиться Прадо. Ни один отдельно взятый капитан наемников {генерал – напомнил себе Фрейма) никогда не командовал такими крупными силами. В его воинстве числилось свыше двух тысяч всадников и почти пять сотен пехоты – большей частью арранских лучников, самых лучших на Тиире. Колонна растянулась на пять лиг от передового разведчика до хвоста, и чтобы миновать какую-то отдельную точку, ей требовалось добрых три часа – и это по хорошей дороге. А по этакой грязи понадобится часов пять, а то и больше.
Нет, его беспокоило не то, что потери могут сказаться на численности, а то, как они скажутся на боевом духе. По опыту участия в Невольничьей войне Фрейма знал, что из-за упадка боевого духа битва могла оказаться проигранной, еще не начавшись.
Но Прадо был полон решимости, а действия Прадо никто не ставил под сомнения, во всяком случае не Фрейма и даже не Сэль Солвей, которая сама одно время командовала отрядом наемников.
Он бросил взгляд на Прадо, гадая, какие мысли бродили у того в голове и что же так сильно гнало его вперед. В душе его точно поселился какой-то демон. Громкий крик привлек его внимание к хвосту колонны. Мул соскальзывал с дороги, и погонщики никак не могли остановить его скольжение.
– Снимите эти клятые вьюки! – заорал Фрейма. Он выругался себе под нос и в тщетной надежде успеть добраться, пока еще не поздно, пришпорил коня, оставив Прадо наедине с его мыслями.
Но Прадо этого не заметил. Он не видел тащившихся по грязи всадников, шедших мимо – даже тех, кто приветствовал его, и не видел, как мул упал с обочины, придавив собой одного из погонщиков. Прадо думал о Рендле и гадал, чем же сейчас занимается этот ублюдок, спрятавшийся в своем хаксусском убежище. Губы его скривились в подобии улыбки при мысли о том, как удивится Рендл, когда увидит Прадо и его наемников, обрушивающихся на его собственный жалкий отряд. Именно эта мысль согревала Прадо даже самыми холодными ночами.
Прадо был бы разочарован, узнав, что за долгие месяцы с тех пор, как Джес ускользнул из его когтей, Рендл ни разу не подумал о нем. Он был чересчур занят собственными планами, и они не имели никакого отношения к мести.
– Ну, мой друг-наемник, что ты думаешь?
Рендл оторвал взгляд от расстеленной на коленях карты. Сидевший перед ним человек выглядел преждевременно состарившимся и переутомленным, но Рендл заметил и то, как он держался, и выражение безжалостности в его глазах, и не заблуждался на его счет.
– Ваше величество?
Король Салокан из королевства Хаксус сделал слегка раздраженную гримасу.
– Что ты думаешь об этом? – Он развел руки в стороны, как бы охватывая весь лежащий перед ними военный лагерь.
– Хорош, – хмыкнул Рендл. – Четыре тысячи, как вы и обещали?
– Конечно, и все конные.
– И командовать ими буду я?
– Ну… – поджал губы Салокан.
– Это было одним из условий.
– Знаю! Знаю! – огрызнулся король, раздражение его теперь сделалось вполне искренним. – Но они люди гордые, капитан Рендл. И не привыкли служить под началом… под началом…
– Солдата удачи, – закончил за него Рендл без всякого сочувствия в голосе.
– Вот ты сам и сказал, – пожал плечами Салокан. – Трудно было убедить моих офицеров…
– Кто командир бригады? – перебил Рендл.
– Что?
– Кто командует их бригадой? Полагаю, именно он сильнее всех противился отдаче своего воинства под мое начало.
– Генерал Тевор. Преданный солдат. Много-много лет службы…
– Он сражался в Невольничей войне?
– Да. – Салокан задумчиво нахмурился. – Да, по-моему, сражался.
– Тогда в то время он, вероятно, служил под началом одного из твоих командиров наемников. Может, даже под моим.
– Возможно.
– Тогда, ваше величество, предлагаю вам напомнить ему об этом. Если он однажды мог служить под моим началом, ему может выпасть честь послужить под ним вторично.
– Не знаю, согласится ли Тевор с такой логикой.
Рендл тяжело вздохнул и отбросил карту. Король чуть подпрыгнул, а его телохранитель вперил угрожающий взгляд в Рендла – но тот знал характер первого и проигнорировал последнего. Салокан был высоким, тощим, аскетического вида мясником. Он обладал хитрым умом, острым чувством самосохранения и – на взгляд наемника, дело удивительное – огромными запасами патриотизма; вот этого последнего Рендл никогда не мог понять.