– Да, серьезно. Прямо сейчас время занятий. Так что ведите себя соответственно.
Его глаза расширяются еще больше. В комнате воцаряется тишина, пока он пронзает меня пристальным взглядом. Знаю, я облажался. Я позволил своему раздражению, пусть и иррациональному, повлиять на мои действия, но что-то в его поведении с этими двумя студентами меня беспокоило.
Обращаться к нему было неправильно. Последнее, чего хочет Пакс, – это внимания. Он зол на меня, и я уже могу предугадать, как он заставит меня заплатить за это.
Внезапно таймер на моем компьютере срабатывает, нарушая напряженную тишину в аудитории. Когда я быстро выключаю его, студенты откладывают карандаши и ждут моих указаний. Пакс все еще наблюдает за мной с заднего ряда, и я чувствую на себе его взгляд до конца занятия.
Когда все заканчивается и студенты начинают собираться, я решаю извиниться перед ним. Попрошу его остаться, заодно смогу узнать его номер. Я хочу дать ему понять, что он может снова остаться у меня, если это будет значить, что ему не придется спать на бетоне. По доброте душевной.
И в надежде на еще один утренний минет.
Но учитывая, как он сейчас смотрит на меня, шансы уменьшаются с каждой секундой.
– Ребята, у вас сегодня еще есть занятия? Хотите пойти выпить кофе? – спрашивает брюнетка, когда они начинают пробираться по проходу.
– Конечно, – отвечает спортсмен. – Пакс?
– У меня другое занятие.
Пока я собираю вещи и прощаюсь с другими студентами, то все еще чувствую на себе его взгляд. И мне интересно, у него действительно есть еще занятия или он придумывает предлог, чтобы больше с ней не разговаривать. Так и хочется сказать ему, что если он будет избегать девушек, то это выдаст его раньше, чем если бы его поймали за разговором со мной.
– Мистер Смит, можно вас на пару слов? – говорю я ему, когда он проходит мимо. Другие ученики на мгновение замирают, а Пакс просто выглядит раздраженным. Он кивает и машет остальным, когда они уходят.
Остаемся только мы. Мы одни, но дверь все еще широко открыта. Он без единого слова подходит и захлопывает ее, отчего волосы у меня на затылке встают дыбом.
– Пакс, я хочу извиниться, – говорю я, но едва слова слетают с моих губ, как он прижимает меня к стене. – Мне не следовало так тебя называть.
– Давайте проясним одну вещь, мистер Личфилд, – говорит он, когда наши тела оказываются на одном уровне, а я зажат между ним и стеной. Его лицо всего в нескольких дюймах от моего. – Ты не знаешь меня, а я не знаю тебя. Не разговаривай со мной, не смотри на меня и не прикасайся ко мне. Я не завожу отношений, поэтому, только когда мы остаемся одни, ты принадлежишь мне.
Его рука с силой обхватывает мой член, и я подпрыгиваю, но он не позволяет мне пошевелиться. Чем крепче он удерживает меня на месте, тем сильнее я сжимаюсь под его рукой.
– О, вам нравится, не так ли, мистер Личфилд?
Я смотрю ему в глаза, не моргая. Это действительно не по мне, когда кем-то помыкают, издеваются и разговаривают свысока. Не то чтобы я поступал так с другими, но у парней, с которыми я обычно встречаюсь, нет такого отношения к делу, как у Пакса.
Так почему же я мирюсь с этим сейчас? Почему позволяю ему так со мной разговаривать? И почему мой член так быстро твердеет, когда я знаю, что не позволю ему трахнуть меня здесь, в этом классе. Не тогда, когда он разговаривает со мной подобным образом и отказывается открыться мне. Всякий раз, когда что-то становится слишком личным для Пакса, он помыкает мной и пытается трахнуть. Он так защищается, я знаю.
И я упрямый ублюдок, который хочет проникнуть под его броню. Но чем больше я позволяю себе такое поведение, тем чаще он будет так делать. Это ни к чему меня не приведет. Поэтому вместо того, чтобы прижаться к его руке, как мне хотелось бы, я расслабляюсь, прислонившись к стене.
– Ты главный, Пакс, – говорю я, поднимая руки в знак капитуляции. Выражение его лица на мгновение меняется, я уверен, что он не ожидал моей уступки. Мы долго смотрим друг на друга, ожидая, каких-либо действий друг от друга. Затем он делает то, чего я меньше всего ожидаю, – целует меня.
Его губы мягкие и теплые. Но в этот раз они не жадно ищут чего-то, и он не раздвигает мои губы языком, как делал вчера в машине. Он целует меня так, словно это язык, на котором говорим только мы. Безмолвный разговор. Его рука с моей промежности медленно скользит вверх, обвиваясь вокруг моей талии и притягивая меня ближе к нему. Мои руки по бокам от него, я провожу пальцами по твердым мышцам его тела.
Когда его язык скользит по моему, он издает тихий стон и мои пальцы впиваются в его спину.