– Попробуй завести. – Снова тем же повелительным тоном.
Я плюхаюсь на водительское сиденье и включаю зажигание. Машина звучит так, словно хочет завестись, но все, что она делает, – это хлопает и набирает обороты, не переходя в устойчивый ритм.
– Заглуши! – кричит он, перекрывая шум. Делая, как он говорит, я вынимаю ключ и поднимаюсь с сиденья как раз в тот момент, когда он откидывает волосы с лица.
Ладно, это было горячо.
– Похоже на радиатор, – говорит он, осматривая двигатель.
– Хорошо. – Как будто я имею хоть какое-то представление о том, что, черт возьми, это значит.
– Я могу отбуксировать вас в мастерскую. Не думаю, что у меня есть нужные детали, но я мог бы сделать все за пару дней.
– Это было бы здорово, спасибо. – Я продолжаю смотреть ему в лицо, как бы сильно ни старался этого не делать. Я имею в виду, что чертовски трудно этого не делать. Его шрамы не похожи ни на одни другие, которые я когда-либо видел, и репортер во мне хочет историю – всю историю целиком. Они буквально выглядят так, словно кто-то вырезал что-то на лице этого бедного ребенка. И шрамы выцвели до светлого оттенка, выходит, они старые. Вероятно, он получил их еще в детстве.
– Ты можешь поехать в мастерскую со мной, если только за тобой кто-нибудь не приедет...
– Никто за мной не придет, – выпаливаю я так быстро, что удивляюсь сам себе. Что, черт возьми, все это значило? Как будто я пытался объявить, что холост, как будто ему, блядь, не все равно. Это явно не то, о чем он спрашивал. Он не клеится к тебе, гребаный ты извращенец.
Он захлопывает капот, и я замечаю, как его пристальный взгляд задерживается на мне всего на секунду, и этого достаточно, чтобы по моей спине пробежали мурашки.
Когда он возвращается к своему грузовику, то дает задний ход и равняется с моей машиной.
Я наблюдаю с каким-то эротическим очарованием, как он вытаскивает цепь из грузовика, устанавливает на мою машину и без особых усилий прикрепляет ее к задней части грузовика.
Неужели он только что сделал погрузку на эвакуатор сексуальной?
Если бы у меня был период затишья, я бы предположил, что этот странный интерес вызван необходимостью потрахаться, но мне повезло, и не один раз, а дважды за эти выходные. На самом деле именно оттуда я направлялся домой: с ночевки с моим другом с привилегиями. У нас с Нико уже пару лет отношения без каких-либо обязательств. Совершенно непринужденные и совсем не для пары. Ему уже под тридцать, и я продолжаю ждать, когда он даст мне понять, что готов остепениться, но этого так и не происходит. И, честно говоря, не знаю, что буду чувствовать, когда это произойдет. Мне нравится Нико, и мы хорошо проводим время вместе, но идея провести с ним вечность не вызывает у меня особого восторга.
– Готов ехать, – рявкает мистер «Высокий эвакуаторщик», кивая головой в сторону кабины грузовика и подавая мне знак садиться внутрь.
Когда я забираюсь на сиденье, первое, что я замечаю, – это насколько сильно от него пахнет: сочетание одеколона и машинного масла, с легким привкусом мяты и освежителя воздуха. Я не знаю почему, но запах напоминает мне о моих подростковых годах, и на меня накатывает ностальгия, вызывая волну воспоминаний о том, как я целовался с разными парнями в машинах, которые пахли вот так. Я почти уверен, что впервые поработал руками в таком же грузовике. Тогда я был настолько сексуально подавлен и разочарован, отчаянно желая выплеснуть это наружу, что позволял любому парню, который хотел прикоснуться ко мне, поступать по-своему. Это были чертовски хорошие времена.
Механик смотрит на меня, вопросительно приподняв бровь. Пристегнув ремень безопасности, я тоже бросаю взгляд в его сторону.
– Что? – спрашиваю я.
– У тебя такой вид, будто ты хочешь что-то сказать.
– Нет, не хочу, – возражаю я.
Он смеется.
– Да, ты хочешь. Ты осуждаешь мой грузовик. Мне жаль, что он не так хорош, как твой БМВ начала двухтысячных.
– Я не осуждал твой грузовик, – огрызаюсь я. – Я просто кое-что вспомнил...
Он снова смеется:
– У вас остались какие-то приятные воспоминания об эвакуаторах, мистер Личфилд?
– Это личный вопрос.
– Извини, – бормочет он, заводя грузовик.
Мы сворачиваем на автостраду, вливаясь в поток машин, и я сразу замечаю, как устрашающе тихо сейчас в машине. Он вел себя со мной непринужденно, что было неожиданно, и я отреагировал слишком резко. Так что теперь нам неловко, и я сожалею. Парень просто проявлял дружелюбие. Не его вина, что у меня сегодня выходной, плохое настроение и серьезный испуг.