— Сейчас Цицерон отрубит противному нищему голову, а тело бросит в канал на корм рыбкам, — пропел он, занося руку.
— Цицерон! — бретонка схватила его за воротник и оттащила упирающегося Хранителя от задыхающегося страхом старика. — С тебя на сегодня достаточно! Идем!
— Вредная, плохая Слышащая, она не дает Цицерону веселиться, — пробубнил шут, плетясь вслед за женщиной. — Грязный нищий хотел плюнуть в Слышащую… а старуха-Мавен убить ту, которая показалась Слышащей интересной… да-да, Слышащая так сказала, Цицерон все слышал… Цицерон слышал! Он слышал Слышащую! Может, скоро он сможет слышать Матушку! И Слышащая станет не нужна, тогда то Цицерон и перережет ее тонкую красивую шейку!..
— Мечтай, — самоуверенно откликнулась Деметра, выходя за ворота Рифтена. Тенегрив, пасущийся у конюшен, встретил ее радостным ржанием.
— Хороший мой, соскучился? — Довакин ласково погладила коня по шее, запуская пальцы в густую гриву. Паяц обиженно насупился.
— А с Цицероном Слышащая никогда так не разговаривает…
— Ты не заслужил, — строго отрезала магичка, — не стой столбом, давай, помоги мне сесть на Тенегрива.
Хранитель, продолжая бубнить себе под нос что-то о живодерне, противных лошадях и кровяной колбасе, встал на одно колено и сложил руки в замок. Бретонка поставила ногу на его сцепленные пальцы и легко взлетела в седло.
— До Айварстеда пойдешь пешком. А, может, и до Ривервуда, я еще не решила… ты наказан! И кстати… никаких сладких рулетов… неделю! — Цицерон, ахнув, схватился за сердце и выпучил глаза, заставив Деметру довольно усмехнуться. Путь ножками для него пустяк, а вот лишение любимого лакомства… ничего, переживет, если шута не держать в узде, он совсем распояшется. Женщина собиралась уже пришпорить Тенегрива, когда перед ней выросли стражники.
— В чем дело? — повелительно бросила Довакин.
— Ты можешь покинуть Рифтен, Драконорожденная, мы не будем тебе мешать. Но шут должен остаться. Приказ Мавен Черный Вереск.
— Что? — эх, зря она надеялась легко отделаться. — Почему?
— Он помог Белому Крылу бежать.
— Он просто дурак. Что взять с ненормального? — Деметра рассмеялась, но смех получился искусственным и вялым. Цицерон, почуявший запах жареного, осклабился и принялся поигрывать клинком.
— Тем не менее, он останется, — отрезал капитан стражи. — Не беспокойся, Довакин, тюрьма у нас приличная, с ним ничего не случится… по началу. Не мешай нам и не перечь Мавен, и всегда будешь желанным гостем в Рифтене, — мужчина кивнул, и воины принялись окружать Цицерона. Бретонка нахмурилась. Может, он и болван, и чокнутый, но это ЕЁ болван и чокнутый, и никто не смеет трогать шута! Ни рифтенская стража, ни Черный Вереск, ни имперцы, ни даже драконы! Выждав момент, когда стражники перегруппировались и стеной двинули на подпрыгивающего от предвкушения крови паяца, магичка набрала полную грудь воздуха.
— FaaS RU MaaR!¹ — мощная волна магии Ту’ума оглушила воинов. Один за другим они бросали оружие и обращались в бегство. Подождав, пока они скроются в перелеске, Довакин за шиворот втащила Цицерона на Тенегрива, бросила его поперек седла перед собой и пришпорила коня.
— О, Слышащая, — заикаясь, сипел Хранитель, — ты спасла Цицерону жизнь… как я…
— Помолчи хотя бы до Тревской заставы!
Комментарий к KiiR Tah (Дитя стаи)
[1] FaaS RU MaaR — Испуг(ориг. Dismay). И устрашатся слабые сего ту’ума, и кинутся бежать, охваченные ужасом.
========== FOLooK VEN (Убежище ветров) ==========
Вайтран встретил ее приветливо. Стражники приосанились, почтительно склонили головы перед таном, гостеприимно распахнули ворота. Из всех городов Скайрима Деметра больше всего любила Вайтран. Здесь тебя не окружают хмурые громады гор, как в Маркарте, не витает тяжелый запах стоячей воды и тины, как в Рифтене, не завывают холодные вихри, как в Виндхельме. Над головой: чистое бездонное небо, за стенами Вайтрана — безграничные равнины, леса и реки… Довакин скинула капюшон, в свете уличных факелов ее волосы заискрились расплавленным золотом. Благо, на Север уже опустились прозрачные мягкие сумерки, не нужно прятаться от солнца.
— Может, Слышащая сходит с Цицероном в Йоррваскр? Цицерон может спеть и сплясать для Соратников… — шут широко улыбнулся, а затем сморщился. — Хотя нет… не может…
— Да, если твои шутки придутся им не по вкусу, то, возможно, они оценят твои потроха, — ноги сами несли бретонку к дому. Ей уже претили гостиницы, таверны и постоялые дворы с их разбавленным медом и продавленными койками, хотелось поскорее оказаться дома, в тепле и уюте, увидеть мужа. При мысли об Онмунде по пухлым губам магички пробежала мечтательная улыбка, а в глубине серых глаз вспыхнуло серебристое пламя, что не ускользнуло от внимания Цицерона. Мужчина тотчас же помрачнел, вся его полубезумная веселость испарилась. Хранитель апатично плелся за Довакин, тяжело подволакивая ноги и впившись полным злости и горькой обиды взглядом в окна Дома Теплых Ветров, где то и дело мелькали цветные всполохи.
— Ну, и чего ты копаешься?! Быстрее! — Деметра нетерпеливо дернула за ручку двери. Та поддалась с легким скрипом… и в лицо женщине ударил сноп разноцветных искр и сладковатый аромат лаванды. Всю комнату заволокло лиловым дымом, из густых клубов которого доносился кашель и приглушенные ругательства.
— Онмунд, дремора тебя забери!.. — бретонка чихнула и настежь распахнула двери. — Опять экспериментировал?!
— Деметра! — радостный мужской возглас сопровождался глухим ударом и тихим стоном. Цицерон гаденько захихикал. — Почему… почему ты не написала, что приедешь сегодня? Я бы встретил тебя, — маг наконец вырвался из благоухающего цветами тумана и подхватил Драконорожденную на руки. Довакин звонко рассмеялась, руки женщины обвили шею мужа, и она прильнула к его губам в жадном поцелуе. С улицы донеслись смех и улюлюканье стражников, патрулирующих улицы.
— Вот бы меня жена так встречала!
— Твоя жена — ледяной тролль и откусит тебе хер при первой же возможности, — коротко рыкнула Деметра, вызвав у воинов новый приступ веселья. Онмунд хохотнул и бережно поставил жену на пол.
— И на долго ты домой? — мужчина аккуратно отвел золотистую прядь за ухо Довакин, не замечая, как присевший в уголке Цицерон, недобро ухмыляясь, крутит в руках эбонитовый кинжал, любовно проводя кончиками пальцев по украшенному вязью лезвию, что-то тихо бормоча.
— Не знаю, как получится. Но имей в виду — никаких горе-опытов, когда я дома!
— Как велишь, тан, — серьезно кивнул маг. Деметра возмущенно фыркнула и замахнулась на мужа, но он со смехом перехватил ее запястье и поцеловал ладонь. От прикосновения горячих губ к коже по телу Драконорожденной пробежала сладкая дрожь. Больше всего хотелось спровадить Цицерона куда-нибудь, например, в Данстар или Маркарт, не важно, главное — подальше. Может, не стоило тогда мешать рифтенцам? Оставила бы шута им, и сейчас спокойно бы предавалась сладострастию с любимым мужем… приказ Хранителю пойти погулять был уже готов сорваться с губ, когда в дом влетела запыхавшаяся Лидия.
— Мой тан… — выдохнула она, давясь воздухом, — вы… вновь в Вайтране!.. я так рада!.. фух… почему не известили о своем прибытии? Вас бы встретили согласно вашему чину почетным караулом!
Опять… ну, только караула ей не хватало. Хорошо хоть девственницу в честь ее возвращения резать не предлагают. Деметра надулась и подняла печальные глаза на улыбающегося Онмунда, положила голову ему на плечо.
— Даже вместе побыть не дадут, — проворчала она.
— И о чем я только думал, женясь на Довакин, — сокрушено покачал головой маг и тут же охнул от довольно увесистого тумака жены.
— Лучше позаботься о том, что бы не потерять такое сокровище, — едко бросила Деметра, выходя на улицу. Цицерон, скалозубо улыбаясь, поспешил за ней.
***
— … как слетела башка его рыжая с плеч! — пьяно выкрикнул Фаркас, размахивая кружкой и расплескивая вино. Сидящие за столами Соратники взорвались одобрительными возгласами и отсалютовали новоиспеченному барду зажатыми в руках кубками. Фаркас раскланялся и тяжело плюхнулся на скамью, схватив с подноса пробегающей мимо прислужницы жареный окорок. Скьор залпом осушил свою чашу и со стуком поставил ее на стол. Взгляд его уцелевшего глаза упал на Тинтур, скромно сидящую по левую руку от Эйлы. Босмерка молчала, даже не пыталась окунуться в кипящее веселье, царящие сейчас в зале Йоррваскре. Золотисто-каштановые волосы падали ей на лицо, к еде эльф практически не притронулась. Мужчина, нахмурившись, поднялся на ноги.