― Получил пулю в лоб.
― От тебя?
― Если бы… Эсмер управился раньше, чем я успел об этом подумать. К тому же, у меня нет огнестрельного оружия. Он пристрелил его вообще до того, как хоть кто-то понял, что ты ранен. Сказал, рефлекс сработал.
― А, вот как… ― Джин на миг прикрыл глаза. ― А почему я здесь? Кажется, ты в больницу собирался.
― Не собирался. Тебе нельзя в больницу. Не нужно, чтобы у кого-нибудь возникли вопросы.
― Какие вопросы?
― Такие. Рана слишком быстро затягивалась. Я возил тебя к одному частному умельцу ― он и вытащил пулю да подлатал тебя. Завтра тебе уже можно будет встать. Наверное.
― И давно я в отключке?
― Седьмой день.
― Что?
― Седьмой день ― сегодня.
― Четыре недели… Целый месяц! ― Джин едва не сел, но Хоаран припечал его плечи к матрасу.
― Что ты несёшь? Ты о чём?
― Неважно… ― убито отозвался Джин. ― Две недели без тебя, выходит, я ещё могу протянуть, но даже один лишний день меня прикончит.
― Чжин? Ты сейчас вообще про что?
― Забудь… ― Он потянул рыжего к себе и жадно припал к его губам, получил не менее жаркий ответ и тихо застонал от упоения. Даже перед закрытыми глазами всё вдруг завертелось, словно он перебрал спиртного и опьянел. И прямо сейчас Хоаран творил нечто немыслимое с ним: ловил его губы собственными, пробовал на вкус, согревал мягко, обжигал яростно, успокаивал и вновь будоражил все чувства, опьяняя желаниями ещё больше и отчётливо напоминая, что Джин ещё как жив, по крайней мере, жив сейчас и с ним.
― Хоа… ― едва успел выдохнуть Джин, когда Хоаран на миг остановился. И сразу же его губы снова оказались в плену, а по шее скользнули горячие пальцы ― задержались и неожиданно нажали уверенно. И одновременно с этим нажатием глаза Джина стали закрываться сами по себе.
― Спи.
“Ах ты, чёртов мерзавец! Прибью…” ― ещё успел подумать Джин перед тем, как провалиться в принудительный сон.
Хоаран поправил подушку и легонько пробежался пальцами по встрёпанным волосам, затем откинул одеяло и осторожно заглянул под бинт. В неверном неоновом свете мало что можно было рассмотреть, поэтому он сунул под бинт пальцы и аккуратно ощупал рану. Ну да, почти и следа от неё не осталось. Утром Джин, скорее всего, даже и не вспомнит, что его ранили. Хоаран решительно отклеил бинт и отложил в сторону, вновь провёл пальцами по коже и довольно хмыкнул, после чего завернул Джина в одеяло и растянулся рядом. Через минуту хотел уже привычно сгрести Джина, но передумал. Завтра будет можно, а пока лучше потерпеть ― на всякий случай.
Со временем действия “зажима сна” Хоаран промахнулся. Как обычно. Джин проснулся только после полудня ― и хорошо так после полудня. Разумеется, проснулся в гордом одиночестве, что отнюдь его не обрадовало. Отыскав брюки, надел их и потрогал шрам на боку. На пулевое ранение не походило, а напоминало послеоперационный шрам. Вроде бы, пуля застряла внутри, значит, шрам и впрямь послеоперационный. Он немного чесался, но боль действительно исчезла бесследно.
И Джин услышал приближащееся рычание мотора, которое затихло внизу. Опознать не смог. Хоаран или Эсмер? Хотя Эсмер, кажется, уже…
Он вышел из комнаты и увидел на лестнице рыжего, тот остановился и сунул пальцы за ремень, окинув его быстрым взглядом.
― Зря оделся, ― заявил он.
У Джина сразу же забродили в голове всякие и разные мысли. Хоаран ехидно улыбнулся.
― Тебе в ванную надо. И я бы даже сказал, что надо срочно ― вот прямо сию секунду.
Настроение испортилось окончательно, но в ванную он послушно побрёл. Пустил тёплую воду и уселся на бортик с мрачным видом.
Проклятие, ну мог же Хоаран хоть что-то приятное сказать? Что-то вроде “Рад тебя видеть” или “Я скучал”, или ещё что-то в этом духе. Ведь легко же, а он…
Зараза!
“Зараза” ввалился в ванную, успев переодеться. Частично. Он влез в гаражные джинсы, протёртые до дыр на коленях, а пятнистую футболку держал в руке. И, кажется, он отощал за эти дни, потому что джинсы едва держались на нём. Раньше тоже были слегка велики, но сейчас ― так и вовсе.
― Ты ремень забыл.
― Какой ремень? ― вопросительно изогнул бровь Хоаран.
― На джинсы. Сейчас свалятся.
― Вовремя.
― Что?
― Мне тоже в ванну надо, ― безмятежно пожал плечами Хоаран. ― Но если ты против, то, конечно…
Он шагнул обратно к двери, и Джин едва успел поймать его за запястье. Хоаран оглянулся, по губам скользнула неуловимая улыбка.
― Ага, не против, значит…
Джин порывисто поднялся с бортика, прижал Хоарана к двери и спрятал лицо в непослушных волосах, пропахших ветром, солнцем и металлом. За спиной Хоарана тихо щёлкнул замок, после чего его ладонь согрела спину Джина.
― Лезь в воду, отмывать тебя буду.
― А ты ещё помнишь, как это делается?
― А в зубы? ― прищурив глаза, уточнил Хоаран.
― Мылом?
― Полотенцем, а то мыло ты и съесть можешь, а на полотенце тебя точно не хватит, разве что пожевать частично… Лезь уже.
Хоаран повесил футболку на крючок и выжидающе посмотрел на Джина. Тот стянул брюки и перешагнул-таки через бортик. Хоаран старательно облил его водой, ухватил упомянутое мыло и взялся за дело всерьёз. Бежать было просто некуда, так что пришлось терпеть. Тело само реагировало на прикосновения Хоарана ― на любые прикосновения, и Джин уже не знал, куда ему смотреть и как бы лучше обставить процесс проваливания сквозь землю, точнее, сквозь воду и ванну. С другой стороны, Хоаран делал вид, что всё в полном порядке, так что Джин уже сомневался, стоило ли ему куда-то проваливаться, если уж и тут хорошо.
Потом он сидел в тёплой воде и переживал по этому поводу гораздо меньше ― мыльная пена, конечно, не лучшая маскировка, но всё-таки. Хоаран же занимался его головой.
― Угу, теперь почти на человека похож, ― проворчал он, сунув голову Джина под струю воды.
― А раньше был не похож? ― обиделся Джин, вывернувшись из рук Хоарана и смахнув мыльную пену со лба.
― Нет, конечно, ― расплылся в улыбке мерзавец, за что и поплатился. Железные пальцы ухватили его за запястье и дёрнули от души. Светло-карие глаза изумлённо расширились, после чего кое-кто кувыркнулся через бортик ванны.
― Чёрт! ― возмущённо рыкнул Хоаран, вынырнув из воды. Джин ничего не мог ему ответить ― он почти что в клубок свернулся в углу и зажал себе рот ладонями. ― Хватит ржать!
Всё, его просто уже не хватило и, запрокинув голову, он всё-таки расхохотался в голос.
Хоаран поднялся на ноги ― видок тот ещё: мокрые джинсы облепили тело, на плечах ― мыльная пена, а влажные пряди свесились на глаза. Злющий, но всё-таки вовсе не страшный, а скорее уж забавно нелепый, словно разъярённый горностай, которого внезапно окатили водой из ведра, и он мгновенно из свирепого пушистого хищника превратился в жалкого и тощего бродячего кота. Правда, чертовски красивого бродячего кота…
― Заодно и отмоем, ― со смехом отметил Джин и протянул Хоарану руку, чтобы тот помог ему встать, правда, выпрямившись, он едва не поскользнулся, но ухватился за Хоарана и устоял на ногах. Ладонь сама съехала вниз по коже и оказалась на джинсах рыжего. И пальцы на автомате расстегнули пуговицу, потянули вниз молнию…
Он смотрел в посветлевшие до цвета янтаря глаза, а руки медленно сдвигали вниз мокрую ткань, которая яростно этому сопротивлялась и липла к телу. Джин ещё медленнее опускался на одно колено ― перед глазами проплыла грудь, расчерченная шрамами, напряжённые мышцы живота, узкие бёдра, на правом ― старый косой шрам… Он пытался не смотреть ― не смотреть отнюдь не на шрам, ― но не получалось. С трудом перевёл взгляд на длинные ноги ― на колени, украшенные памятью о старых ранках и свежими ссадинами. Наконец Хоаран переступил ногами, выбравшись из джинсов, которые Джин отправил в раковину.
Подниматься он не спешил, неуверенно поднял руку и притронулся к колену, повёл вверх ― по внешней стороне. Под ладонью ― твёрдые мышцы, словно стальные. Наконец всё же он поднялся и вновь посмотрел в золотистые глаза.
― Кажется, я сотню лет тебя не видел…