Хоаран просто посмотрел на него искоса и сделал маленький глоток воды.
«Похоже, ему есть что скрывать», ― злорадно подметил Тёмный.
― Будем исходить из худшего варианта, ― тем временем рассудил Хоаран. ― Предположим, они знают, кто я.
― И кто ты?
― Курьер.
― То есть, им известно даже меньше, чем мне? ― не удержался от шпильки Джин.
«А тебе вообще хоть что-то о нём известно?» ― подлил масла в огонь Демон.
― Предположим, им известно, кто ты. Не только по липовым бумажкам, но и на самом деле, ― с невозмутимым лицом продолжил Хоаран.
«Прекрасно, теперь можешь навсегда распрощаться с этой рыжей кучей неприятностей!»
Джин разжал пальцы от неожиданности. Наверное, их даже свело судорогой на миг. Стеклянный сосуд упал вниз и разлетелся осколками и каплями одновременно с последними словами Демона, прозвучавшими в его голове громом. И через секунду Джин ухватился за колено рыжего обеими руками, словно тот мальчишка из автобуса.
Хоаран вздрогнул и с лёгким недоумением посмотрел на него. В светло-карих глазах застыл немой вопрос. Зато Тёмный заткнулся и пропал. Осознав это, Джин торопливо отпустил ногу Хоарана и вскочил со стула.
― Пойми меня правильно, я не собираюсь лезть тебе в душу, но ты…
Джин ухватился за его плечо и закрыл ему рот поцелуем. Он всё понимал правильно, и Хоаран точно не лез в душу, но прямо сейчас Джин не мог позволить задать себе подобный вопрос. И он не собирался скрывать тот факт, что Тёмный снова с ним, просто не представлял, как это можно преподнести обыденно и можно ли преподнести вообще.
Второй стакан, выскользнувший уже из пальцев Хоарана, разбился рядом с первым. Через минуту Джина решительно отстранили. Хоаран смотрел на него пристально и немного недовольно.
― Что с тобой такое?
― Ничего.
Хоаран немного наклонил голову и кончиками пальцев сжал переносицу, потёр и вздохнул. Джин понятия не имел, что он надумал и что собирался делать, но пресёк всё на корню новым поцелуем, заодно постаравшись прижаться к рыжему плотнее. Запустил пальцы в длинноватые пряди, слегка потянул. Руки Хоарана он почувствовал на своей спине со всплеском облегчения где-то на краю сознания. Горячие ладони опустились на бёдра и притянули его ещё ближе, потом перебрались вверх и принялись блуждать по бокам и спине, прикасаясь по-особенному: чуть нажимая в нужных местах, где-то сильнее, где-то слабее, иногда впиваясь в мышцы почти до боли или до лёгкой щекотки. Сплошные контрасты, но контрасты чертовски приятные. Даже больше, чем приятные. Сводящие с ума и заставляющие терять голову.
Они просто целовались, а Джин уже задыхался и чувствовал себя так, словно предавался блаженству наяву, обнажённый и в постели на смятых простынях. И словно Хоаран был уже внутри.
Он запрокинул голову и зажмурился. Обжигающие прикосновения губ на шее, пальцы под влажной футболкой, танцующие на коже… Резкий рывок заставил его прижаться всем телом к Хоарану и содрогнуться от всепоглощающей волны наслаждения. Невольно он крепче обнял Хоарана и с тихим стоном прислонился лбом к плечу, расчерченному шрамами.
― Ты… ― Голос появился далеко не сразу. ― Ты… зараза!
Хоаран весело хмыкнул и мягко высвободился из объятий.
― Душ там. Если постираешь одежду, к утру высохнет точно.
― Сволочь…
― Пожалуйста, ― с быстрой улыбкой отозвался Хоаран, словно в ответ на благодарность.
Джин сердито закусил губу, слегка толкнул мерзавца плечом и убрался в душ. От греха подальше. Не то чтобы он не любил, когда Хоаран откалывал подобные номера, просто не понимал. Ему казалось правильным получать удовольствие вместе, но какой смысл дарить удовольствие другому, а себя обделять? Тем не менее, Хоаран так делал. Иногда. И ему для этого точно не приходилось напрягаться, ведь он знал расположение каждой чувствительной точки на теле Джина и нагло этим знанием пользовался. Чтоб его! Вместе с его проклятыми кёнгёль!
Джин плеснул тёплой водой в лицо и закрыл глаза.
Подарить рай одним прикосновением…
Наверное, ему не следовало бы жаловаться на этот талант Хоарана, просто иногда хотелось сделать для Хоарана то же самое. Но это невозможно.
Одежду он всё же постирал и повесил сушиться.
Хоарана обнаружил в номере ― тот вытянулся на диване, закинув левую руку за голову и согнув в колене левую ногу. Подошёл поближе и прислушался к дыханию: ровное, замедленное. Осторожно присел на край рядом и смахнул пальцами рыжие пряди со лба, Хоаран не проснулся. Причём даже во сне он дышал по всем боевым правилам ― грудь почти не двигалась, да и дыхание едва слышное. Интересно, как это мастер Бэк умудрился добиться такого эффекта? И сколько всего пришлось Хоарану выдержать, прежде чем наставник остался доволен?
Сейчас Хоаран выглядел усталым, чего Джин, в общем-то, и ожидал. Он покосился на часы и недовольно нахмурился. Хватит ли Хоарану времени, чтобы отоспаться? Вроде как.
Он поднялся с дивана и подошёл к окну, убедился, что внизу никого, осторожно выглянул на террасу и проверил с другой стороны подходы к отелю. Никаких подозрительных субъектов поблизости не наблюдалось. Загадочные преследователи пока не вышли на их след, но могли это сделать в ближайшее время ― всё-таки Хоаран приметный и запоминающийся, впрочем, как и сам Джин. Легко можно порасспрашивать людей и в итоге выследить их. Наверняка Хоаран тоже это знал, но не похоже, чтобы он беспокоился.
Джин проснулся на рассвете от тихого размеренного звука. Обнаружил, что во сне улёгся поперёк кровати и запутался в простыне, влажной от пота. Повертевшись и немного выпутавшись из ткани, он сонно вскинул голову и поискал взглядом источник звука.
Хоаран сидел у окна и сосредоточенно точил нож.
С добрым утром, да уж…
На подоконнике лежали пистолет, запасная обойма и разряженный телефон.
Джин уткнулся подбородком в скрещенные запястья и принялся наблюдать за Хоараном. Тот отложил брусок в сторону, протёр лезвие и прихватил телефон, аккуратно поддел остриём верхнюю панель и снял. Кнопочки, дисплей, проводки и прочая муть ― Джин различил это издали. И что такого? Что Хоаран хотел найти в обычном мобильном телефоне? Ещё одну мину?
Хоаран осторожно ткнул ножом в районе кнопки с номером пять, поковырялся и выудил что-то крошечное.
― Что там? ― не удержался от вопроса Джин.
― Маяк.
― Он работает?
― Вряд ли. ― Хоаран собрал телефон обратно и оставил его на подоконнике, спрятал пистолет и обойму, а затем подошёл к кровати и мимоходом взъерошил ладонью волосы Джина. Вслед за лёгким и приятным блаженством тут же прилетело по голове: ― У тебя десять минут на душ и сборы.
Джин едва не прикусил себе язык от неожиданности и досады. Вот сволочь!
― Однажды я тебя…
― Не сомневаюсь. Девять минут.
Тихо ругаясь себе под нос по-японски, он замотался в простыню и пошлёпал в душ. И теперь он очень хорошо понимал тех, кому довелось иметь дело с Хоараном в армии. Да он и в джунглях ещё это понял, просто окончательно понимание оформилось именно сейчас. Категоричность ― вот что бесило больше всего. Хоаран просто-напросто игнорировал любые возражения и любые мнения ― пресекал на корню и душил в зародыше. Война ― его сфера, действительно, ведь она ничем не отличалась от той жизни, к которой он привык с младенчества. Когда требовалось выжить, Хоаран рассчитывал лишь на себя и ни на кого больше, потому что это и был его образ жизни всегда.
Джин попытался представить себе, как жил бы в детстве без матери, но не смог. Воображения не хватало, чтобы понять, как ребёнок вообще в состоянии выжить в полном одиночестве среди множества обиженных жизнью людей. Джину даже представлять это и не хотелось, потому что такому одинокому ребёнку просто никто не нужен ― никогда. И тот человек, что вырастет из такого ребёнка… Что он видел? Как он это видел? Что для него значили все те картины, которые мелькали изо дня в день перед глазами? И что он чувствовал, понимая, что ему не на кого рассчитывать, что никто не придёт ему на помощь, что никому до него нет дела?
Джин умылся и бросил быстрый взгляд на собственное отражение в зеркале.