Он вцепился пальцами в плечи Хоарана — внутри вот-вот должен был вспыхнуть пожар, хотя всё сгорело раньше, и уже ничего, наверное, не осталось: ни голоса, который куда-то подевался, ни дыхания, превратившегося в хриплые то ли всхлипы, то ли стоны, ни чувств, слившихся в пёстрый ком и вращавшихся где-то в груди с безумной скоростью. Даже зрение изменило — всё плыло перед глазами, теряя ясность очертаний. И если бы кореец его не держал, то Джин, вероятно, не смог бы устоять на ногах.
Но пожар всё-таки случился: обрушился стеной, сметая всё на своём пути, заставив тело содрогаться, вцепился во все мышцы разом, встряхнув от души, швырнул навстречу Хоарану, вынудив повторять его имя, прижиматься лбом к плечу. И Джин не мог сделать хотя бы один нормальный вдох.
Хоаран крепко держал его и тоже дрожал, рыжие пряди щекотали шею, сбившееся дыхание обжигало кожу. Он отпустил ногу Джина и мягко привлёк к себе, не позволив упасть.
— Ты… — с трудом начал он.
С улыбкой Джин прикоснулся губами к его подбородку, не позволив договорить.
«Всё, что ты пожелаешь сделать, делай».
С ним всё было в порядке. Относительно. Но ведь лёгкость и отзвуки восторга во всём теле нельзя назвать чем-то плохим, верно? Он обнимал Хоарана и знал, что тот рядом, — больше ничего не нужно, а всё, что лежало за пределами этих четырёх стен, не имело никакого значения. Впрочем, то, что они делали друг с другом, тоже не имело значения, это лишь способ разделить свои чувства, рассказать о них — и только.
«Всё, что пожелаешь взять, бери».
Никто кроме рыжего упрямого парня не мог изменить мир Джина — это аксиома. Его воля к жизни заключена в этом человеке, и без Хоарана он давно превратился бы в кого-то другого, растворился бы во тьме весь, без остатка.
«Всё, что пожелаешь отдать, я приму».
Пусть слова Хоарана часто жестоки, пусть он причинял ими боль, но никогда он не был груб или равнодушен — всегда внимателен и щедр, всегда точно знал, где проходила граница, за которую нельзя переступать, всегда точно чувствовал, как будет лучше для Джина.
И забывал о себе.
Джин проиграл ему именно тогда, когда понял это. Живущий ради ненависти не мог победить того, кто воплощал собой великодушие.
«Всё, что ты пожелаешь сделать, делай.
Всё, что пожелаешь взять, бери.
Всё, что пожелаешь отдать, я приму.
Просто останься со мной и спаси».
Комментарий к Контроль
tbc Это ещё далеко не всё…
обложка: https://pp.userapi.com/c625228/v625228763/2ad35/seziOg6Xovc.jpg
========== Мотофристайл в Мюнхене ==========
Сайд-стори 4, ХоДжин + Лео Клисен
Если солнцу
Запретят светить,
Без него я
Сумею жизнь прожить,
Но если ты за ним
Уйдёшь в край темноты…
Позови меня ― я там, где ты.
С. Маврин “Любовь и боль”
Он напряг память ― не помогло. Чёрт, как же звали этого светловолосого кадра? Забыл намертво. Ладно, а если зайти с другой стороны? Он из… Гм… Кёльн, одеколон, пиво, весёлое видео для взрослых… Ага! Он местный. Кажется. И ещё каким-то боком относился как-то к пещерам и прочим булыжникам. Или нет?
Без разницы, ибо это создание продолжало жизнерадостно махать ему рукой. Проигнорировать его было бы… В общем, некрасиво, ведь они всё-таки виделись на Турнире, а раз ребёнок туда просочился, значит, заслужил. Хоаран мог бы посмеяться над ним или ещё как подоставать, но проявить грубое неуважение к бойцу ― это противоречило его взглядам, так что пришлось кивнуть в ответ и заглянуть в кафе.
― Привет-привет! Какая приятная неожиданность! ― радостно «обрушился» на него немец океаном неописуемой радости. Хоаран даже немного опешил от столь горячего приёма. Похвастать тесным знакомством с юным дарованием он не мог, собственно, они и парой слов едва перекинулись, а поди ж ты…
«Юное дарование» сияло, словно только что отчеканенный доллар.
― Ну надо же! Ну кто бы мог подумать! И не догадывался, что увижу тебя в Мюнхене…
Хоаран машинально кивнул, пропустив тираду мимо ушей, как и её продолжение. Мальчишка продолжал бурно фонтанировать восторгом, потащил спутника за столик, заказал ему яблочный сок и взахлёб изливал себе дальше бурные чувства, периодически хватая Хоарана за руки, перегибаясь через весь столик и в процессе болтая-болтая-болтая…
Чёрт, ну как же его имя? Вроде нечто непроизносимое… Или корявое. Вот только что именно? И, кстати, куда подевался Джин? Хотя лучше решать проблемы по порядку. Сначала надо вспомнить, как зовут этого белокурого «энтузиаста», потом попытаться ненавязчиво от него избавиться либо сбежать под шумок, а уж тогда и искать Джина.
― Так хочу посмотреть твоё выступление! Мотофристайл и стантрайдинг, да?.. А ты записан в команду по мотоболу?
Чёрт возьми! Как его зовут? Что-то кошачье, кажется. Или не кошачье? И чем-то этот мальчишка подозрительно смахивал на девчонку, но это уже его личные проблемы.
Кошачье, кошачье…
― А я тут по делу, если честно, но…
Хоаран привычно пропускал бессодержательные фразы мимо ушей и напрягал память дальше.
Кошачье имя… Как на зло, из головы начисто выдуло все кошачьи имена.
― У тебя столько шрамов ― как здорово! ― И парень легонько тронул белую полосу на предплечье.
В данном вопросе их точки зрения явно расходились. Хоаран ничего замечательного в большом количестве шрамов не находил.
― Я слышал, ты ездишь на чистой механике. Это тоже правда?
Ещё один кивок и прямо-таки душераздирающий скрип сведённого судорогой мозга, пытавшегося извлечь из глубин памяти злосчастное имя. Память у Хоарана оказалась «отличная» ― всё, что она обрела, ни под каким видом не досталось бы врагам.
Чёрт. Ну ладно, он особо и не запоминал имена людей, которые его не интересовали, но, кажется, имя этого немецкого бойца ему говорили несколько раз.
Ну точно что-то кошачье!
Парень продолжал радостно трепаться, Хоаран делал вид, что внимательно слушает, а все прочие посетители кафе смотрели на них с любопытством, вот только ни один из разнонациональной парочки этого не замечал. Блондин сосредоточился на Хоаране весь, а Хоаран сосредоточился на попытках вспомнить имя блондина.
― Я тоже хочу поучаствовать, но пока могу только посмотреть…
Спросить у него, что ли, прямо? Но как-то неудобно. Мальчишка его имя помнил, выглядеть склеротиком рядом с ним не хотелось. Или уже потом у Джина спросить, вдруг он знает, как зовут это «счастье»? Хотя какая разница, вряд ли они ещё раз встретятся…
― Мне нужно идти, дела, ― допив сок, сообщил он, умудрившись вклиниться в нескончаемый поток слов. ― Рад был поболтать с тобой.
― А, да-да, конечно. Ещё увидимся, ― слегка погрустнев, кивнул юнец.
Хоаран машинально подмигнул ему, заставив вновь лучезарно засиять улыбкой, и убрался поскорее из кафе.
Джин… Куда занесло проклятого Джина? И что они вообще хотели в центре города? Кажется, Джин собирался посетить какую-то выставку, но какую? Тоже вылетело из головы, чёрт!
Хоаран мрачно покосился на байк, мысленно махнул на всё рукой и решил поехать обратно «домой».
На сей раз жить пришлось сразу в гараже, потому что…
Потому что.
Джин, к счастью, не стал задавать дурацких вопросов по этому поводу, хотя не преминул повозмущаться поездкой из Монте-Карло в Мюнхен через всю Европу и практически без остановок.
Ну, положим, ехали они отнюдь не через всю Европу, так что претендовать на звание «железной задницы» Джину рановато. А остановки… Ну да, с ними был напряг. Хотя и тут вина Джина: он купил себе рухлядь с электроникой и вообразил себя великим байкером, и Хоаран едва не скончался на месте от приступа хохота. И вот ― всю дорогу Джин пытался доказать, что электроника может переплюнуть чистую механику. Ладно, зато ехали весело. Ну, Хоаран ехал весело, а вот Джин…