— Если ответ придумаешь только завтра, то не напрягайся. Завтра это будет уже не актуально, — послышалось из ванной.
Добивание. Про добивание рыжий мерзавец никогда не забывал. И Джин тихо прошипел нечто вроде “чикусё”, после чего со стоном рухнул на кровать, правда, почти сразу же вновь приподнялся на локтях и устремил взгляд в зеркало на стене — на собственное отражение. Кожу усыпали красноречивые отпечатки — свежие и не совсем, на обнажённом теле — как будто призрачный плащ сладкой истомы, по которому совершенно не трудно угадать, что именно с ним только что делали, губы казались яркими и немного припухшими — тоже ясно сразу, по какой причине, а ещё как-то странно светились глаза… И на ум немедленно пришло непрошенное — котминам. Джин сдавленно выругался и зажмурился, чтобы не смотреть на себя — такого себя, пусть и хотелось, но…
Из ванной вышел Хоаран, и Джин невольно открыл глаза. Он мог не смотреть на себя, но не на него. Хоаран одёрнул футболку и подмигнул.
— Ты вообще собираешься сегодня выбираться из кровати?
Рыжий остановился напротив зеркала, растерянно взъерошил влажные пряди и попытался их как-нибудь пригладить. Разумеется, Джин уставился на его отражение, а заодно и на своё. Выражение лица изменилось почти мгновенно, но он успел запомнить то, причиной которого стал Хоаран. Неужели у него всегда такое лицо, когда он смотрит на…
Хоаран вдруг оказался рядом; смеющиеся светло-карие глаза напротив и громкий щелчок пальцами.
— Я, правда, голодный, как тигр. Если быстро не соберёшься, уйду без тебя.
— Соберусь, — пообещал Джин и “поплыл”, уставившись на лицо рыжего. Так близко… Искорки смеха в янтарной глубине… И лёгкая тень усталости только прибавляла ему обаяния…
— Ты ещё долго будешь мыслить о…
— …высоком.
— Ну, я не такой сложный. Собирайся и давай вкратце свои высокие мысли. Попрошу на пальцах, но без участия среднего, — выглянув в окно, предложил Хоаран с ходу.
Джин старательно скомкал простыню и залепил импровизированным снарядом в затылок мерзавцу.
Если бы всё было так просто…
Мерзавец изящно уклонился от столкновения, а снаряд красиво выпорхнул в окно.
— Да уж, это точно не простыня новобрачной, — пробормотал он, полюбовавшись на зрелищный полёт постельной принадлежности на крыльях местного ветра.
Нестерпимо хотелось ухватить его за шкирку и удавить на месте, так ведь и впрямь же не дастся.
Пришлось Джину воспользоваться единственным возможным выходом: сделать вид, что не замечает рыжего, нацепить на лицо маску невозмутимости, а на губы наложить печать молчания. Так вот в ванную и отправился. А что ему оставалось? Против Хоарана только такая тактика и срабатывала. Иногда. Ибо выдержки хватало, честно говоря, далеко не всегда и отнюдь не надолго.
Когда Джин соизволил вернуться в номер, Хоарана там уже не обнаружил. Тихо ругаясь, пошёл в облюбованный ими ресторанчик. Всё-таки перекусывать там было намного удобнее, чем готовить самим.
Рыжий расположился за лучшим столиком со стаканом молока, и перед ним как раз поставили весьма аппетитное на вид блюдо.
— Пахнет вкусно, — заметил Джин, устроившись напротив. Уронил привычное “итадакимас”, ухватил палочки и подцепил солидный кусочек мяса, который заманчиво блестел от соуса.
— Ая, Чжин!.. — быстро начал Хоаран, но тут же умолк, потому что Джин активно зашарил руками в воздухе, выронив палочки.
Хоаран с невозмутимым видом налил в стакан негазированной воды и вручил ёмкость пострадавшему, который припал к живительной влаге так, словно скитался месяц в пустыне.
— Вот придурок… — загрустил рыжий. — За столько времени мог бы уже и привыкнуть.
— Не делай из меня придурка — сам могу! — огрызнулся Джин, прикончив четвёртый стакан воды. — Ты же всегда брал мне что-нибудь китайское или японское! Зато теперь ясно, откуда в тебе столько огня…
— Какого ещё огня?
— Этого! Если постоянно есть такое острое… Я же себя сейчас огнедышащим драконом почувствовал!
— Точно? Именно драконом?
Вопрос прозвучал крайне подозрительно, а если ещё приплюсовать хитрющие и чрезвычайно весёлые глаза Хоарана, так и вовсе…
— Ты это к чему? — заволновался Джин.
— Да так…
— Нет уж! Выкладывай!
— Ты не банк, чтобы принимать вклады. Просто ты не знаешь, что именно сейчас съел.
— И что же?
— Уж лучше тебе пребывать в блаженном неведении. На всякий случай.
— Лучше скажи.
— Неа, — улыбнулся Хоаран, решительно придвинул блюдо к себе и вооружился палочками. — Меньше знаешь… Ну, сам понимаешь.
И он с аппетитом принялся за еду, ничуть не переживая по поводу остроты и подозрительных ингредиентов.
— Гм… Закажи себе чёрной свинины. Только сразу скажи — без чеснока.
— Чеснок я переживу, — самоуверенно заявил Джин.
— Ага, щаз! Не переживёшь.
— Переживу!
— Тебя только что едва не прикончил слабенький соус, а чеснок… — Рыжий сиял, как новая монета. — Наш чеснок тебя сразу на тот свет отправит. Но ты, конечно же, мне не веришь. Ладно, пробуй, но не говори потом, что я тебя предупредить забыл.
— В такие моменты… — Джин старательно боролся с искушением. — В такие моменты так и хочется тебе врезать.
— А ты не рассуждай о моментах, ты лучше врежь, — поощряюще помахав палочками, предложил Хоаран и сверкнул улыбкой. — Хотя бы попытайся.
— Иди ты…
— Не пойду, — заупрямился корейский осёл редкой породы. Как там было… Окрас — насыщенный рыжий, высота в холке… — Я всё ещё надеюсь на поединок, если помнишь.
— Это вряд ли, — подумав с минуту, жестоко обломал Хоарана Джин. — Я воздержусь.
— Вот чёрт! А если я тебе колючек в ботинки насыплю?
— Потом будешь тщательно следить за собственными, — мрачно пообещал Джин и уделил внимание терпеливо ожидающему в сторонке официанту. Неуверенно заказал свинину, хотя на мясо как-то не тянуло, помедлил, но всё же попросил приготовить без чеснока — “пресное” блюдо. Официант и Хоаран весело переглянулись, снисходительно посмотрели на Джина и обменялись парой фраз по-корейски, после чего официант благополучно удалился.
— Что ещё? — закипая вновь, вопросил Джин и сердито смахнул длинную чёлку с глаз.
— Ничего. Не будь таким мнительным, — отозвался Хоаран, даже не попытавшись скрыть злорадство.
— Конечно! Вы же наверняка про меня говорили.
— Ну… Мы говорили о том, что мясо — самое то после активных упражнений в постели. — Хоаран слегка наклонил голову и полюбовался на шею Джина. Нетрудно догадаться, какие отметины там красовались. Джин, по крайней мере, сообразил сразу и даже немного покраснел.
— Тебя это так сильно беспокоит? — вопросительно вскинув бровь, поинтересовался рыжий.
— Меня скорее беспокоит то, что легко догадаться, как…
— Тебе только так кажется. Легко догадаться — как, но не с кем, — перебил его Хоаран. Вслед за словами — неожиданно серьёзный быстрый взгляд из-под ресниц. — Наплевать. Просто не обращай внимания.
— Хоа…
— Тема закрыта, — отрезал собеседник. И отрезал без шуток. Впрочем, Джин знал, что запретить оставлять эти следы на коже он не в силах. Никто не в силах. И он даже не испытывал уверенности в том, что действительно хотел запретить.
Нет.
Если говорить начистоту, то запрещать он совершенно точно не желал. Для него эти отметины всегда были теми словами, которые Хоаран никогда ему не скажет иначе, только таким вот образом — выгравировав их на его теле, вдохнув в его плоть. И прямо сейчас он до сих пор отчётливо ощущал на месте каждого отпечатка горячее касание губ Хоарана и тёплое дыхание, словно наяву. И хотя их разделял ныне стол, а вокруг негромко переговаривались незнакомые люди, они по-прежнему находились так близко друг другу, как никто и вообразить себе не мог. Словно так и не разомкнули объятия и чувствовали биение сердец, жар кожи и один на двоих ток крови…