И все действительно рванули на холмы: кто-то готовил камеры для съёмок, кому-то и телефонов хватало. Хотя Джин слабо представлял причину такого ажиотажа. Ну, поедут в грозу, и что? Молния вряд ли будет бить по магистрали, скорее уж, огребут те, кто на холмах торчит. Разве только… Только если…
― А молнии точно будут? ― с нехорошим предчувствием спросил он у сопровождающего. Тот тоже вовсю готовил маленькую ручную камеру для съёмок.
― Будут сыпать, как из рога изобилия, ― и прямо по ним, не бойся! У них при себе спецпримочки на такой случай. Ну и да, гроза штормовая, тут по-любому всё будет. Правда же, полные психи! Больные на голову! Круто!
Связи Джин как-то не уловил. Что ж крутого-то в психических расстройствах? Ладно, Эсмер ― псих, ему можно, но Хоаран? На кой ему рисковать шкурой? Он отобрал у кого-то бинокль и всмотрелся в полотно магистрали на юге. Дорога плавно уходила вверх в обрамлении фонарей, и там, почти на горизонте, две точки под тяжёлыми свинцовыми облаками. Собственно, там отнюдь уже не облака, а самая настоящая тьма, заполонившая серое ночное небо. Самые настоящие клубы мрака, в которых часто сверкало. И внезапно несколько слепящих зигзагов соединили тьму и чёрную ленту дороги ― небо и землю. Ударили прямо там, где ждали две тёмные точки. И сразу же небесный гнев стал падать туда дождём, один за другим, почти без пауз, словно молнии задались целью разрушить полностью маленький клочок земли.
― Ещё немного… ― восторженно выдохнул один из ангелов. ― Ну психи же! Мать вашу! Психи!
― Что?
― Да ничего, это они просто проверяют снаряжение на притягательность для молний, но им надо немного пропустить грозу вперёд ― магистраль узковата.
В лицо и впрямь дохнуло внезапно окрепшим ветром ― гроза приближалась. Ветер усиливался, а скоро и вовсе выл, как дикий зверь, швырял капли дождя в лицо горстями, заливал водой бинокли и камеры. И две тёмные точки одновременно рванули вниз по склону ― вдогонку за грозой, призвав к себе небесные стрелы. Ворвавшись в сполохи зигзагов, принялись вилять, резко менять скорость, бросались из стороны в сторону, умудряясь отклоняться от молний в самый последний миг. Пока всё это скорее угадывалось ― далеко. Подробности видели разве что те, у кого самая мощная оптика. Со всех сторон вопили и кричали, иногда сыпали восторженным матом.
Джин приник к биноклю, напряжённо всматриваясь в танцующие с молниями силуэты. Уже не точки, уже можно что-то разглядеть. Байк полегче ― у Эсмера, длинный и хищный ― у Хоарана. И ещё яркие рыжие волосы Хоарана, которые видно даже сейчас. Там, где петляли эти двое, молнии буквально бесились от ярости и сверкали сразу по две или три за раз, словно одержимые желанием убить. И наверняка не просто так. Значит, у этой парочки действительно было что-то с собой, что-то, что привлекало стихию.
Они продолжали гнать по дороге и танцевать в сполохах молний, ускользали от небесного гнева: приманивали к себе, но в последний миг ― ускользали. Да, красиво, но от этой красоты кровь застывала в жилах. Ведь стоило лишь раз промедлить ― на несчастную долю секунды ― и всё. Действительно всё. И Джин просто не мог себе представить, как эти двое угадывали, куда именно ударят молнии. Никакой же системы ― зигзаги сыпали сверху, как придётся. И нельзя увидеть начало ― кривые линии мгновенно соединяли небо и землю ― сразу верх и низ ― без начала и конца.
Хоаран пролетел по прямой. Его уже можно разглядеть в деталях… Очки защищали глаза, капли дождя осыпали куртку жемчужными блёстками, влажные пряди ветер отбрасывал назад ― и счастливая улыбка играла на губах Хоарана. Он резко потянул руль на себя ― и прямо перед ним сверкнуло. Вновь на двух колёсах ― и внезапный наклон влево, а справа опять сполох. Рывок вперёд, стремительный разворот ― на одном колесе ― и он вновь унёсся навстречу граду молний, словно нашёл там невиданное сокровище.
Вслед за ним вылетел Эсмер, развернулся и тоже помчался обратно ― в ад.
― Танцевали тигр и змея… ― проронил кто-то в сторонке. Как видно, подметил особенности движений двух ангелов. Чжанавар двигался то плавно, мягко виляя из стороны в сторону, то совершал стремительные броски, уходя из-под удара. Хоаран же танцевал с тигриным бесстрашием, уходил действительно и буквально в самый последний миг, грациозно и с ленцой прыгал из стороны в сторону, как сытый хищник.
И когда всё это вот поравнялось с тем холмом, где торчали Джин и другие зрители, они смогли почти в полной мере оценить, каково это. Ветер ревел и сходил с ума, толкал так сильно, словно он ― живой огромный зверь, хлестал дождём со всей силы и без намёка на жалость. И ещё вспышки ослепляли, а грохот ― так и вовсе оглушал. Это воистину напоминало ад, самый настоящий ад. Тут бы с холма не снесло никого, а как можно было удержать на дороге байк? Ещё и вытворять там такое?
Пока весь гнев стихии шумел рядом, никто толком снять ничего не успел, не то что увидеть. А вот когда всё это немного отдалилось, стало получше. Два психа по-прежнему резвились на дороге и улыбались так, словно они в раю, и всё ещё спорили с судьбой, злили молнии, сердили ветер, купались под дождём…
Вернулись они нескоро, но их терпеливо ждали. Показывали всё, что удалось заснять, заваливали вопросами и восторгами, закутывали в нагретые одеяла ― и не зря, оба промокли до нитки. И потом весь этот табор вернулся в лагерь. Эсмер взял публику на себя, а Хоаран незаметно исчез, как и следовало ожидать.
Джин добрался до палатки и залез внутрь. Хоаран либо спал, либо делал вид. Мокрые волосы разметались по оранжевому пледу, служившему простынёй. Джин озадаченно осмотрелся: похоже, внизу просто сложен лапник, и никаких матрасов и подушек нет. Эсмер, кажется, тоже спал на пледе ― без подушки и матраса. Джин перестелил синий плед, подумал немного и накрыл рыжего ещё и одеялом Курта. Хоаран всё так же лежал на правом боку ― лицом к стенке, если так можно сказать, и спиной к Джину.
Снаружи снова пошёл дождь, уютно застучал каплями по палатке. Тут почти и не слышно шума у костров, только иногда доносилось ворчание особо мощных байков.
Джин улёгся на плед рядом с Хоараном и терпеливо принялся смотреть на его спину. Потом протянул руку, чтобы прикоснуться к плечу, но Хоаран словно почуял это и медленно перевёрнулся на спину, вздохнул.
Джин приподнялся и различил в полумраке блеск его глаз. Не уснул, значит. Он наклонился и тронул горячие губы своими: мягко, медленно и несмело. Зажмурился и тихо пробормотал:
― Прости. Ты ещё зол?
И снова в тишине к ним стучался дождь.
― Я не зол. Я просто готов взорваться от ярости, ― прозвучало наконец.
― Прости, ― ещё тише повторил Джин.
― Может, ты просто скажешь, что тебе от меня нужно? Составишь список того, что ты от меня хочешь, и список того, чего не хочешь…
― Перестань, ― уткнувшись носом в его плечо, попросил Джин. ― Мне нужен ты сам.
― Зачем?
― Чтобы держаться за тебя.
Он честно пытался объяснить то, что чувствовал. Перебирал слова, рассказывал, вспоминал. Его голос тихо звучал и сплетался с шёпотом дождя, а Хоаран просто слушал. Слушал до тех пор, пока Джин не уснул, уронив голову ему на плечо. Хоаран повернулся на бок, сгрёб Джина и притянул к себе ― под одеяло.
А, чёрт с ним! Он мало что понял, а если честно, то не понял ни черта, но если Джину требовался просто слушатель, то почему бы и нет? С другой стороны, у него и проблемы такой не было, как у Джина. Делить себя с кем-то ещё Хоарану не приходилось, потому и чувствовать себя так же, как Джин, он тоже не мог.
Как там Эсмер говорил? Если нельзя понять, то можно хотя бы просто поверить. Хорошо. Он верил Джину. Может быть, верил зря, но ему просто этого хотелось, потому ― верил.
Обнял покрепче и легонько провёл губами по шее, услышал тихий, но довольный вздох и слабо улыбнулся. Ярость не прошла, однако теперь сменила направление, что тоже хорошо. Завтра пригодится ― на соревнованиях.
Простенький заезд
Осветил мне грань, где легко пропасть,