Акулова Анастасия Сергеевна
Хюррем султан. Огонь - имя ей.
Мне перья дергали из крыл... А я - летала!
Пытались воздух перекрыть... А я - дышала!
Меня пугали - не люби... А я любила!
Пытались памяти лишить... Я - не забыла!
Мне говорили, боль сильна... А я - терпела!
Не смей врагов своих жалеть! А я - жалела!
Меня опять сбивали с ног... Но я вставала!
Мне говорили: не найдешь!... Но я искала!
Твердили все: и не мечтай!... А я мечтала!
И если даже рухнет мир... Начну с начала!
Украинка
Глава 1
Настя, Настася, Настенька... она была многим знакома в своём селе, в Рогатине. Дочь священника. Милая, весёлая девочка, с золотыми, поначалу, волосами, большими, искрящимися зелёными глазками, переливчатыми, словно воды родных земель, и мелкими детскими веснушками на аккуратненьком носике. Она на всё и на всех смотрела с доброй шуткой.
Жили, как говориться, не тужили особо - привычный, счастливый славянский быт и детство, её детство, наполненное запахами нетронутых лесов, зелёных, поросших высокой травою лугов, вспашеных полей и звука церковных колоколов.
И сколько лет, сколько зим провела в сеем счастии - неведомо.
В холодные зимние ночи грела тёплая печка и мамины объятия.
- А что страшнее урагана, мама? - тихим голоском спросила девчушка, сжавшись в калачик, - Мне подружки сказывали про ужас какой-то... мол, появляется неоткуда, исчезает в
Стр. 80
никуда, лишь смерти и пожарища за собой неся... ей богу, толи сказка, толи нечисть какая, толи ветер неведомый...
Испуганно смотрела на мать, ища ответа.
Та, горько вздохнула, поплотнее укутывая дочь в одеяло.
- То татары, дитё моё, - ответила она, - давно уж не наведывались, слава Богу! Благословен Господь! О, не знать бы и впредь от них тех печалей!
Девочка испугалась, но мама её успокоила. Всё хорошо...
Село жило своей жизнью, словно отдельно от других. А годы текли, так быстро, как песок сквозь пальцы...
И вот ей уже шестнадцать.
Мать охала и с каждым днём всё больше суетилась: мол, пора б и замуж, девица на выданье!
В претендентах недостатка не было. Все хорошего положения, не бедные, не богачи, приятной внешности и так далее... но Насте хотелось ещё немного побыть свободной, весёлой. Незнающим забот ребёнком... Ведь забот у замужней славянки много: работать, убирать по дому, готовить, терпеть превосходство мужика, а главное, нарожать не меньше пятерых детей и вырастить их.
Всё это жило для неё в далёком будущем.
- Мам, пойми, дело не в нём, я... - Начала было она, прогуливаясь с матерью по тропинке к церкви.
- Да понятно, что не в нём, - разгорячилась та, укоризненно поглядывая на дочь, - это же ты отказываешься выходить
замуж! И это уже который случай... тебе шестнадцать лет, ты уже почти женщина (по стар.меркам)!
Настя тяжело вздохнула. Нет, наверно, этот разговор бесполезен.
- Ты меня не слышишь... - тихо подытожила она.
Откуда-то со стороны раздался крик... нет, даже вопль, полный ужаса и отчаяния.
Из-за кустов выпрыгнула Нина, её подруга, вся всклоченная, словно лошадь на дыбах, с искривлённым от страха лицом.
- Там... там! - Промямлила она, дрожа, как в судороге.
- Что? - Помертвев, спросила мама.
Настася застыла, как соляной столб. Что случилось?!
Нина едва дышала, захлёбываясь слезами в конвульсиях.
- Там татары! Настя... твой отец... его...
- Что с ним? - Хором воскликнула она и мама.
Видимо, не в силах сказать ни слова, Нина, в немом ужасе указала на дома рядом с церковью. Огонь был так высок, как деревья...
Ужас, боль, стоны, крики, в душе - пустота невосполнимая, безнадёжная, как смерть...
Чья-то холодная, мягкая рука схватила её за запястье и потащила куда-то. Было слышно лишь:
- В лес! Быстрее, быстрее!..
И побежали сломя голову вдаль, не разбирая дороги - всё знакомо...
Хотелось проснуться и понять, что всё происходящее - лишь кошмар.
Но это не сон. Позади слышался незнакомый, противный говор, крики, лязг, топот копыт, чуялся удушливый запах гари...
Тут кто-то резко и грубо остановил на бегу, ухватив за волосы.
На неё смотрел, хищно оскалясь, татарин.
Не выдержав, Настя плюнула прямо в его мерзкую рожу.
Татарин в ярости так хлестнул её по лицу, что если бы он всё ещё не держал её, словно в тисках, она бы опрокинулась навзничь.
Второй, так же схватил её маму и... вонзил в неё саблю по самую рукоять.
Дикий вопль эхом прошёлся по старому лесу.
- МАМА!!!
В глазах помутнело. Этого не может быть... Невозможно! Всё было так хорошо ещё час назад!..
Мир померк в холодной, беспросветной тьме, из которой, казалось бы, нет возврата...