— Ну и пусть, — сказала она вслух, привыкнув за многие годы одиночества разговаривать сама с собой. — Они уже старые, им пора умирать.
Джоханнес Пеперкэмп стоял на палубе старого траулера и всматривался в деловитое оживление амстердамской гавани. Было раннее утро, свежее и очень прохладное. Дряхлое судно насквозь провоняло рыбой и машинным маслом. Он вспомнил, как в детстве, подхватив грипп, несколько дней лежал в постели и мечтал о том, что вырастет и станет моряком. А потом пошел на поправку, и как-то раз отец присел рядом с ним и рассказал ему легенду о Камне Менестреля. С того дня в его душе поселились другие мечты. Благодаря Менестрелю, алмазы и традиции рода Пеперкэмпов стали для Джоханнеса чем-то реальным, тревожа своей тайной воображение мальчика. Сейчас, когда прошло столько лет, он уже не испытывал того детского волнения, а очарование тайны куда-то пропало. Алмазы стали его работой. Они обеспечивали его существование. И не более того.
Он стоял на палубе с самого рассвета, глядя, как город постепенно проступает в утренней дымке навстречу новому дню. С тех пор как умерла Анна, он ни разу не был в Амстердаме. Для них обоих этот город был связан с мучительными воспоминаниями. Но она захотела, чтобы ее останки были погребены в Jodenhoek — еврейском районе Амстердама, и он исполнил ее волю. В шестнадцатом веке тысячи евреев переехали в Амстердам, который тогда славился терпимостью и религиозной свободой. Они привезли с собой бриллианты и свое знание драгоценных камней. Это были преимущественно испанские и португальские евреи, бежавшие от преследований из Лиссабона и Антверпена; именно благодаря их бриллиантовым капиталам, в Нидерландах была основана Ост-Индская Компания, и Амстердам смог наладить регулярные связи с Индией и стать главным портовым городом, через который в Европу поступали алмазы. Нидерланды вступили в пору своего расцвета и на время стали первой морской державой мира.
В 1940 году, нарушив нейтралитет Нидерландов, сюда пришли нацисты. Они принесли с собой нетерпимость и посеяли вражду, но первоначальное сопротивление голландцев нацистскому правлению было мощным и открытым. После «черной субботы», выпавшей на 22 февраля 1941 года, Амстердам забастовал. Тогда, во время облавы пострадало четыреста евреев, многие из которых были зверски избиты и вывезены, чтобы потом умереть от «пневмонии». Забастовку поддержали другие города — Заандам, Хаарлем, Хилверсум. Рейхскоммиссар Артур Зайс-Инкворт, венский адвокат, обосновавший аншлюс Австрии Третьим Рейхом, был взбешен. Его реакция не заставила себя долго ждать, а его приспешники проявили невиданную жестокость, и забастовка была подавлена. Сопротивление ушло в подполье. До весны 1945 года, когда союзные войска освободили страну, семьдесят пять процентов еврейского населения страны — около ста тысяч человек — было уничтожено.
Анна оказалась в числе тех немногих, кому удалось остаться в живых. По крайней мере, какая-то часть ее души уцелела.
Непрошеные слезы затуманили взгляд старого ювелира. Они были так счастливы перед войной! И даже после войны — ведь им удалось сберечь друг друга. Он почувствовал усталость. Калейдоскоп образов прошлого кружился перед ним, и он не замечал порывов свежего утреннего ветра. Наверное, Вильгельмина была права: тогда, в Амстердаме, ему следовало убить Хендрика де Гира — у него была такая возможность. Но он не мог поверить в то, что Хендрик действительно предал их. Вильгельмина говорила брату, что тот чересчур сентиментален. И в этом она, наверное, тоже права. Но ведь Хендрик был его другом.
Хендрик, Хендрик… Ну почему?!
Джоханнес поморгал, чтобы ушли непрошеные слезы, и вспомнил племянницу — она такая молодая, красивая, талантливая. После их встречи в Дельфшейвене семь лет назад он всего дважды виделся с нею. Но встречи были краткими, и никто из них ни словом не обмолвился о Камне Менестреля.
«Зачем я отдал ей его», подумал Джоханнес. Ему стало стыдно. Тогда, остро переживая недавнюю потерю жены, он почувствовал, что стареет, и мысль о том, что Менестрель попадет в чужие руки, не давала ему покоя. Он решил, что обязан передать легендарный алмаз Джулиане и предоставить ей самой определить его дальнейшую судьбу. Возможно, он просто струсил тогда. Сорок лет тому назад Катарина умоляла его выбросить камень в море. Она с первого взгляда возненавидела этот алмаз. И будет ненавидеть его всегда. Традиции рода Пеперкэмпов для нее ничего не значат. Амстердам заставил ее забыть обязанности семьи. Амстердам и предательство Хендрика де Гира.