Врешь, милашка.
Постепенно до него дошло, что Элис Фелдон стоит рядом. Он не представлял, как долго она здесь простояла.
— С тобой все в порядке? — спросила она, и в ее словах было гораздо больше любопытства, чем беспокойства. Он понял — никто, кроме него самого, не сможет справиться с Мэтью Старком.
Он кивнул и положил трубку на рычаг.
— У твоего приятеля неприятности, — заметила она.
— Ничего особенного. Он думает, что выкарабкается.
— А ты как думаешь?
Он смотрел на нее спокойно, но сердце его не покидало отчаяние.
— Шансов — ноль.
— Что это значит?
— Так говорили о вертолетных стрелках.
— Это Проныра?
— Ага. Он был стрелком и выжил. Когда он выводился из Вьетнама, ему был двадцать один год. А теперь можно сказать, что вторую половину жизни он профукал. — Мэтью снял со спинки стула свою кожанку. Руки и ноги плохо слушались его, и движения стали неуклюжими. — Если Проныра позвонит снова, выясни, где он находится. Во что бы то ни стало, выясни.
— Попробую.
Он посмотрел на нее тяжелым взглядом, его глаза потемнели.
— Не надо пробовать, Фелди. Надо просто выяснить.
Любой другой на ее месте кивнул бы и заткнулся, но это была Фелди — проницательная и бесцеремонная.
— Ну-ну, поосторожнее.
Он вздохнул.
— Извини.
Он произнес это сквозь зубы, но Фелди удовлетворенно кивнула.
— По крайней мере, сейчас уже непохоже, что ты убьешь кого-нибудь в припадке бешенства.
Он попытался улыбнуться.
— Кто, я?
— Да, ты. А теперь скажи, что ты недоговариваешь?
— Фелди, Проныре обязательно нужно выбраться оттуда. Втолкуй ему это.
— Я попробую. О'кей? Но ты…
— Когда у меня будет что-нибудь вразумительное, тогда и поговорим.
— Ладно, договорились. Знаешь, у меня на телефоне тебя ждет какой-то мужик. Его соединили со мной. Будешь говорить?
— Кто такой?
Мэтью думал о Джулиане.
— Просто мужик. Он не счел нужным представиться.
Райдер? Старк прошел к столу Фелди и взял трубку. Фелди маячила по правую руку от него в сползших к кончику носа очках. Он мрачно посмотрел на нее.
— Ты позволишь поговорить?
— Говори на здоровье, — сказала она, но не сдвинулась с места.
Он перестал обращать на нее внимание и нажал на кнопку телефона.
— Слушаю.
— Хочу вам сказать, что вы всегда умели располагать к себе людей, сэр.
Низкий голос на другом конце провода неторопливо произнес фразу, в которой лишь угадывалась издевка, и он был удивительно знакомым. Мэтью насторожился, весь подобрался и сел в кресло.
— И очень хорошо, что ваша компетентность так удачно дополняет вашу индивидуальность.
— Кто это?
— Ты не помнишь меня?
В трубке послышался короткий, отрывистый хохоток, и Старк вспомнил. Он не шевелился и не дышал. Он замер и слушал, все еще надеясь, что ошибается, но знал, что ошибки быть не может.
— Мне тут подумалось, что я стал прототипом того негодяя из твоей книжонки, — продолжал голос. — Я ведь прочел ее. Я тут запамятовал, как называется та дыра, где я сижу сейчас, но, надо сказать, и здесь я нахожу свои маленькие радости. По крайней мере, в твоей стряпне нет слюней. Боже ж ты мой, если бы ты знал, как я устаю от слюнтяев.
Мэтью потянулся и взял карандаш и клочок бумаги — просто для того, чтобы держать что-то в руках и сохранить ощущение реальности. Он чувствовал, как почва уходит из-под ног и его уносит в прошлое.
Тяжелые, черные буквы сложились в слово: Блох. Он забыл об Элис Фелдон.
Сержант Филипп Блох. Во Вьетнаме он служил взводным сержантом; несгибаемый, он делал свое дело и всегда был только за себя. Он спасал людей, и он же убивал их. Ему было все равно, кого убивать.
— Я слышал, что тебя нет в живых, сержант.
— Ты что, травки накурился?
— Нет, никогда этим не занимался.
Вновь раздался смешок, преследовавший его в ночных кошмарах.
— Вы благоразумны, сэр, это правильно. Если бы ты не был таким, то не отлетал бы два срока во Вьетнаме. Я, как ты знаешь, думал, что тебе не уцелеть, но ты и я — мы здорово похожи. Мы-то умеем выживать.
Мэтью ничего не ответил. Слова были не нужны. Блох знал, что думает о нем Старк.