ЛОБСАНГ РАМПА
ОГОНЬ СВЕЧИ
Посвящается
Кэтлин Мьюрата, которая,
пройдя Огонь Тяжких Испытаний,
вышла из него очищенной.
Огонь Свечи
Слабое мерцание четырнадцати маленьких Свечей светит миру, принося огромному числу людей крупицу Света астрального познания.
Меркнет солнечный свет. Конец Дня близок. Мрак коммунизма с неумолимым коварством все стремительнее захватывает мир.
Вскоре Свет Свободы на какое-то время угаснет, оставив человечество раздумывать над утраченными возможностями и сожалеть об оставленных без внимания предостережениях.
Но и в самый мрачный час огоньки маленьких Свечей будут давать надежду поверженному миру. Этот самый мрачный час наступает незадолго до рассвета, и время его еще не пришло.
Горе и отчаяние под гнетом захвативших власть злых людей станут легче от осознания, что рано или поздно всем страданиям придет конец и Солнце воссияет снова.
Огонь Свечи одним может даровать просветление, другим — надежду. Солнечный свет уступает тьме, тьма отступает перед солнцем, но и в самом беспросветном мраке Свеча может указать путь.
От почитателя
«Вы старик, отец Рампа, — воскликнул Юноша, —
И вас слишком долго травила пресса.
Зажженные вами Свечи горят вблизи и вдали
Даруя свет, словно путеводная Звезда».
«Вы старик, отец Рампа, — сказал Юноша, —
Оставьте свой труд, вам пора умирать.
Ваша жизнь была тяжка и сурова,
Но зажженные вами Свечи никогда не угаснут!»
«Вы старик, отец Рампа, — сказал Юноша, —
Ваши Свечи еще долго будут сиять после вашей смерти.
Преподанные вами Истины обогатят наш путь,
Но испытанные вами лишения — не слишком ли дорогая цена?»
Избавленный от страданий, избавленный от печалей,
Избавленный от забот о завтрашнем дне.
Избавленный от трудов на этой скверной Земле,
Выйдя из круга бесконечных рождений,
Огонек вашей жизни однажды погаснет,
Но зажженные вами Свечи укажут нам Путь!
(С извинениями перед всеми и каждым,
кто их заслуживает!)
Глава 1
Угрюмые облака низкой пеленой затянули серые небеса и залились слезами. Дождевые капли с дробным перестуком подняли над грязными крышами Монреаля тончайшую дымку, стекая черными, как сажа, потоками в замусоренные канавы. Ливень все усиливался; сильнейшая гроза накрыла плотной завесой мосты, высокие уродливые здания и даже Порт.
Внезапно деревья склонились под порывом ветра, стряхнув воду с листвы, и та грязными лужами растеклась поверх чахлой травы. Вдали послышался одинокий и унылый гудок корабля, словно горюя над тем, что снова приходится возвращаться в Монреаль, этот Город Двух Языков.
Кошки, пригорюнясь, сидели у затянутого туманом окна, размышляя о том, выглянет ли когда-нибудь солнышко. На залитом водой тротуаре ветер загнал измятую французскую газетенку в канализационный сток, где ей самое место и где она тотчас перегородила водный поток, прежде чем исчезнуть в булькающей канаве.
Мимо прогрохотал старый голубой автобус, надрывно ревя мотором и вздымая колесами целые фонтаны воды. Гулкий удар — так и есть, он угодил колесом в выбоину. Угрожающе раскачиваясь, он выбрался из ямы и свернул за угол, утащив за собой и шум. Затем на дороге послышался басовитый рев мусоровоза. Похожий на бегемота силуэт на мгновение выплыл из сумерек — и снова Тишь, только шум дождя.
Отвернувшись от запотевшего окна, Старый человек в инвалидном кресле потянулся к выключателю. Загорелся свет, и он невесело уставился на кипу дожидающихся ответа писем. «Вопросы, вопросы, вопросы, — проворчал он, — что я им, бесплатное бюро добрых советов по всем вопросам от зачатия до самой смерти, да еще с солидной добавкой того, что следует за ней?»
Вот интересное письмо от женщины из крупного американского города: «Я прочла все тринадцать ваших книжек, — писала она. — На все это хорошему писателю с лихвой хватило бы полглавы, а то и меньше».
— Премного благодарен, мэм!
Ага, вот оно: очень, ну очень разъяренная активистка женского движения из Виннипега. Ни в грош меня не ставит — думает, что я ненавижу женщин. Ну сама-то она никакая не женщина, а, судя по языку, скорее, пьяный в стельку шкипер. Женщины? Да, я люблю их. Ведь мужчины и женщины — как разные стороны «одной монеты». Как же мне их ненавидеть? Но до чего некоторые из них бывают обидчивы, слов нет!
Однако ничтожное меньшинство не суть важно. Большинство — почти девяносто пять процентов (и это чистая правда) искренне интересуются тем, что я пишу, и просто «обожают» мои Свечи. Им хочется побольше узнать о самых разных аспектах метафизики. Как научиться левитации, телепортации, как научиться тому, как научиться сему.
Довольно многие стали проявлять повышенный интерес к лозоискательству и маятникам. Вот письмо, автор которого увидел однажды, как у шагающего по полю человека внезапно бешено заплясал в руках раздвоенный ивовый прутик. Мой корреспондент пишет, что это был лозоходец, занятый поисками воды. Так вот, не могу ли я сказать, есть что-то во всем этом лозоискательстве и маятниках или нет.
Да, безусловно, лозоискательство — это совершенно реальная вещь — если знать, как пользоваться ореховым или другим раздвоенным прутиком. Разумеется, есть что-то серьезное и в маятниках, если человек знает, что делает, а не устраивает дешевые трюки на радость легковерной публике.
Прежде всего, разберемся, что лежит в основе всех этих явлений. В нашу эпоху повсеместного распространения радио нетрудно представить, что существуют определенные токи или волны, которые человек не способен воспринимать без помощи дополнительных устройств. Так, нас постоянно окружает чудовищный шум и гам, которого мы сами, к счастью, не слышим. Но радиоволны наплывают отовсюду, — длинные и короткие, высокие и сверхвысокие частоты.
Для обычного же человека их как бы не существует, ибо без особого устройства или особых условий он их не воспринимает. Но достаточно поместить некий таинственный прибор между этими волнами и динамиком радиоприемника или кинескопом телевизора, как мы начинаем слышать звуки или видеть изображения. Обычно такой таинственный прибор подключен к предмету (антенне), принимающему эти волны и направляющему их в удивительный ящик, в котором всевозможные проводки, кусочки меди, керамики, бумаги и т. д. перебирают и «отыскивают» нужный сигнал.
Затем этот сигнал передается в другой конец ящика, где он усиливается, а уровень его частоты понижается до приемлемой величины. Из усилителя он направляется на выходное устройство, затем на динамик или кинескоп телевизора, и тогда мы получаем нечто более или менее похожее на оригинал передаваемого звука или изображения.
Само собой, это довольно грубое упрощение, так как вдобавок к приему поступающих сигналов мы должны располагать способом их сбора, обнаружения, усиления и направления на выход. И не будем забывать, что у нас должен быть и метод настройки на частоту или длину волны, на которой мы хотим что-то услышать и увидеть.
Так вот, радио и лозоискательство имеют много общего.
Сигналы, получаемые нами при хождении с лозой, — впрочем, оставим лозоискательство! Собственно говоря, если только человек не отправляется на поиски воды в так называемую «синюю даль», нет смысла пользоваться ореховыми прутиками либо их алюминиевыми и прочими хвалеными вариантами.
Гораздо надежнее и удобнее воспользоваться маятником, который делает не меньше, а то и больше, чем ореховый прутик. Так что будем полагаться на маятники, ибо, если только вы не фермер где-нибудь в австралийской глуши, где в любой момент можно срезать подходящую веточку, вам незачем увешивать себя ненужными деревяшками.
Маятник представляет собой небольшой груз, прикрепленный к нити, не ограничивающей его движения. Немного погодя мы рассмотрим различные виды маятников, но в основном, излучения, показываемые маятником, во многом похожи на радиоволны. Это излучения, испускаемые всяким веществом либо в процессе разложения, либо изменяющим свое состояние.