Зе Мария с трудом сдерживал любопытство и волнение, когда думал о том, как прореагируют его товарищи, посетив это укромное место.
— Райский уголок! — воскликнула Эдуарда, увидев стройную и почти фантасмагорическую фигуру Карлоса Нобреги возле его хижины.
— Рай из жестянок, — поправил ее Зе Мария.
Молодежь разбрелась по склону, в то время как Карлос Нобрега в радостном настроении убирал ящики, нагроможденные у изгороди.
— Я хотел бы показать вам кое-что, — доверительно сказал он Зе Марии, потихоньку отозвав его в сторону. — Идите сюда.
Он подвел его к полотну.
— Я хочу, чтобы вы увидели эту картину раньше других. Подойдите сюда поближе, пожалуйста, так как краски еще очень свежие и дают блики. Я нарисовал ее за сегодняшнюю ночь. И знаете почему? Наш разговор воодушевил меня. Или вы уже забыли о нем? Я назвал картину «Весна». — И, будто прося извинения, добавил: — Я чувствую себя полупьяным или, лучше сказать, участником игры, правила которой мне неизвестны, но которая меня привлекает.
Прежде чем взглянуть на картину, Зе Мария заметил, что скульптор изменил обстановку в хижине. Страшные маски исчезли; на стене осталось только несколько эстампов с изображением Аполлона.
На картине изображена длинная и широкая дорога. По обочинам — густая трава, цветы, высокие деревья. Небо изумительной голубизны. В картине не было ничего, что бы напоминало кошмары прежних набросков. В центре полотна стройная, нежная девушка улыбалась окружающему миру. И в этой улыбке можно было уловить и грусть, и сомнения, и надежды.
Зе Мария не был уверен, имела ли картина в действительности художественную ценность и уступала ли она по своему уровню скульптурам Нобреги. У Зе Марии оценка произведений искусства была излишне импульсивной, часто они слишком волновали его. Хотя во многих случаях его вкусы совпадали со вкусами Жулио, у последнего эмоции были сознательно подчинены разуму.
— Как вы считаете, могу я ее показать? — спросил с сомнением Карлос Нобрега.
— А почему бы и нет?
Жулио просунул голову в дверь:
— Что вы там замышляете?
— Ничего, входите, входите… — И Нобрега, возбужденный и нетерпеливый, как ребенок, вышел, чтобы пригласить остальных.
— Ну что ж, давайте посмотрим башню из слоновой кости этого выдающегося художника, — пошутил Жулио, подталкивая Мариану вперед. — Здесь еще зарисовки, которые вы показывали нам в прошлый раз?
Нобрега благожелательно улыбнулся. Только сейчас Зе Мария заметил, что его лицо было невероятно худым. «Неужели в последнее время он недоедал? Может быть, он оставил свое место на фабрике, чтобы отдаться полностью этой удивительной работе, открыв в ней смысл жизни, которого не понимал прежде?» Его взгляд горел огнем. Как он говорил: опьянение. «Все стали целеустремленными, такими, какими они должны стать по велению времени, — размышлял Зе Мария. — Только я отравляю себя чревоугодием и кошмарами. Я гроша ломаного не стою. Нобрега был готов умереть с голоду, предаваясь работе, которая ему приносит истинную радость. Я же продолжаю отравлять себя своим „делом“, своим никчемным существованием».
С каждым разом он проникался все большей симпатией к Нобреге. Теперь, когда он работает в хлебопекарне, а Эдуарда дает уроки, ему представилась возможность проявить некоторую щедрость; он решил приглашать скульптора на обеды к себе или же, посещая его, приносить ему, разумеется тактично, чего-нибудь съестного.
Юноши и девушки застыли на пороге. После яркого дневного света полумрак, царивший внутри, и необычная обстановка несколько обескуражили их.
— Усаживайтесь. Проходите сюда.
Зе Мария, заметив нервозность скульптора, понял, что показ картины имел для него очень большое значение. Странный народ!
Нобрега с умоляющими, горящими глазами жаждал узнать прежде всего реакцию Жулио, от которого в тот момент, пожалуй, зависел триумф или поражение Нобреги. Поэтому Зе Мария решил подтолкнуть друга к благоприятной оценке:
— Впечатляюще, ты не находишь?
— Действительно, это очень интересно.
Нобрега сжал острые колени. Его щеки горели от удовольствия.
— А кто натурщица? — спросил Абилио осторожно.
Хозяин дома стал более разговорчивым. От его взгляда не укрылся, например, восторг Марианы, и он ежеминутно приглаживал свои длинные волосы, которые от света, проникавшего через оконное стекло, окрашивались в золотистые тона.