— Я… мне жаль. — Тол'чак пожал плечами и сел.
Должно быть, на его грубом лице отразилась боль.
— Ты пострадал.
— Ничего серьезного. У огров толстые кости.
— Ты поступил глупо. — В голосе Крала послышалась тревога. — Прыгать вслепую…
— Я видел… — Его язык сражался с трудностями общего языка. — Я увидел карниз сверху, человек с гор.
Крал с сомнением посмотрел на него.
— Глаза огра лучше проникают в темноту.
Тол'чаку наконец удалось встать, но он слегка покачнулся.
Крал положил руку ему на плечо. В другой руке он по-прежнему сжимал топор. Горец так и не расстался с ним, и Тол'чак не сомневался, что даже смерть не сможет вырвать у него любимое оружие. Топор и человек казались неразделимыми.
Горец молчал, пока огр делал несколько глубоких вздохов и понемногу приходил в себя.
— Я должен принести тебе извинения, — уже более спокойно сказал Крал. — Я обязан тебе жизнью. И я был к тебе несправедлив.
Тол'чак потер ушибленное ребро:
— Люди всегда так поступают.
— Я не повторю этой ошибки, обещаю.
Тол'чак хлопнул его по плечу:
— Тогда я предупрежу тебя перед тем, как столкнуть вниз с утеса.
На лице Крала появилась улыбка:
— Ты необычный огр.
— И даже больше, чем ты думаешь. — Он убрал руку с плеча горца. — Но куда мы пойдем теперь? Я прыгнул… но не подумал, куда прыгать дальше.
Крал поднял сияющий камень, который выпал из пальцев огра после падения. «Хорошо, что он скатился с карниза после нашего прыжка», — подумал Тол'чак.
— Нам в любом случае нужно торопиться. Свет элв'ина слабеет.
Тол'чак обратил внимание на то, что камень, который еще совсем недавно сиял так, что на него было больно смотреть, начал тускнеть.
— Да и гоблины не оставят нас в покое, — добавил Тол'чак.
Он подошел к краю карниза и посмотрел вниз.
— Ты видишь, как отсюда спуститься вниз? — спросил из-за его плеча Крал.
— Я вижу дно пропасти. Но прыгать вниз слишком высоко.
Крал отступил к стене и провел ладонью по камню.
— Скала неровная. Здесь много выступов. Мы можем попытаться спуститься.
Тол'чак повернулся к Кралу:
— Я вижу груду валунов под нами. Если мы сможем до них добраться, то оттуда до дна недалеко.
Крал кивнул. Казалось, он оценивает разные возможности — его взгляд блуждал где-то далеко. Неожиданно он указал топором в дальний конец пропасти.
— Мне кажется, или там мелькает свет?
Тол'чак быстро развернулся и посмотрел в ту сторону, куда показывал горец. Да, там был свет — даже два источника света! Он наблюдал за тем, как они перемещаются. Двойное пламя приблизилось к той же стене, у которой они стояли, только намного ниже, на дне пропасти.
— Гоблины? — спросил Крал.
— Нет, гоблины не любят свет. От него их кровь слабеет.
Тол'чак вспомнил, как племена огров разводили костры в туннелях, чтобы не допустить гоблинов в самые сокровенные части пещер.
— Тогда кто?
— Я не знаю.
— Ты говорил, что глаза огров хорошо видят в темноте. Ты можешь разглядеть какие-то подробности?
— Слишком далеко, — сказал Тол'чак, с напряжением вглядываясь в сторону огней. Он уловил движение теней, но не более того. — Нет, ничего. Слишком… — Огр замолчал.
— Что? — с тревогой спросил Крал.
Огр упреждающе поднял коготь. Странные образы возникли в его голове, однако прикосновение было знакомым: Фардейл. Брат-волк находился внизу и пытался ему что-то сказать:
«Раненый детеныш нуждается в защите. Странный запах оставляет след».
Возникли и другие образы, но их Тол'чак уловить не сумел.
И тут же возник еще один:
«Кровь течет с искрами света».
Тол'чак не понял смысла последнего образа, но волосы у него на затылке встали дыбом.
— Что ты увидел? — нетерпеливо спросил Крал.
— Не видел, чувствовал. Там происходит что-то странное.
— Откуда ты знаешь?
— Друг… брат… там внизу. Он не один.
— Это он тебе говорит?
Тол'чак утвердительно покачал головой.
— Но он далеко. Непонятно.
Оба огонька скрылись в далеком туннеле.
— Мы должны идти за ними, — сказал Тол'чак, и в его голосе Крал уловил тревогу.
— Почему?
— Я… я не знаю, — солгал Тол'чак.
Крал с подозрением нахмурился.
Тол'чаку стало не по себе, но он больше ничего не сказал. Как описать словами тревогу, возникшую в сердце? Тол'чак знал: если сейчас он достанет сердце-камень, тот засияет куда ярче, чем волшебный камешек элв'ина.