Погас второй люмен. Потом третий, и по туннелю потянулись длинные тени.
— Всем быть начеку, — произнесла Вирэ, прижав палец к коммуникатору. — Не знаю, что именно, но что–то приближается. Включить наплечные фонари; у меня ощущение, что темнота нам здесь не друг. Рабов держать по центру. Что бы это ни было, ему придется пройти через нас.
Она проследила, как ее гладиаторы готовят свое оружие. Порез улыбался, возбужденно предвкушая битву — слишком молодой и глупый, чтобы понять опасность. Рядом с ним стоял Блок, державшийся более осторожно и сжимавший в руках массивную цепную глефу. Крюгер продолжал опираться на рокрит, подстраивая свой силовой молот.
Из темноты протянулось множество бледных пальцев, которые схватили его за лицо и руку, а затем уволокли в сумрак. Он даже не успел вскрикнуть.
Из теней появились новые бледные твари. Вирэ предостерегающе завопила, но наступила тьма, и они оказались повсюду.
8
Сол не отрывал взгляда от пациента. Не то, чтобы того было особо видно — тело покрывали трубки и провода, продлевавшие его существование, а почерневшая кожа была замотана марлей. Однако комната представляла собой бездушное место с лишенными украшений серыми пласталевыми стенами, и помимо пациента в ней имелся всего один интересный объект.
А Солу не хотелось на него смотреть.
Он не мог объяснить, почему это вызывало у него такой ужас. Он видел смерть всю свою жизнь. Но в темном предмете, установленном в углу помещения, было нечто особенное. Стоило лишь подумать о нем, как Солом овладевала тошнота. Даже повернувшись спиной, тот видел в пластали его отражение. Преломление искажало образ, и почему–то казалось, будто он глядит в ответ.
Безумие. Это инструмент допроса и не более того, а камера, где он размещается — просто ящик. Однако его форма что–то напоминала — виденную Солом в инфотеке Иглы картинку с планеты, где мертвых помещали в мавзолеи. Их хранили в сосудах, известных как саркофаги.
Вот на что была похожа камера. На саркофаг.
…Озаренный…
Сол дернулся от звука. Всего лишь шепот, но как будто одновременно доносившийся и сзади, и спереди. Он слышал такое уже не в первый раз, однако в комнате не было никого, кроме пациента и саркофага.
Он бросил взгляд на дверь. Снаружи стояли на посту двое Разрядных Стражей — якобы для его защиты, но скорее для того, чтобы вмешаться в тот момент, когда Совет Света почувствует, что их интересы под угрозой. Слышали ли они? Или же они и издавали этот звук — может, это попытка вывести его из равновесия? Это звучало больше похоже на идею Делаков. Более вероятным объяснением представлялось то, что из–за отсутствия сна он становился параноиком.
…Тени собираются, Озаренный…
Дверь отъехала в сторону. Вошла Ангвис, по бокам от которой следовали двое ее агентов. Прежде чем дверь закрылась, Сол мельком заметил Разрядных Стражей, стоявших на часах.
— Вы опоздали, — сказал Сол резче, чем намеревался. Он так и не научился мастерски скрывать свои чувства. Сорроу говорил, что это его самая очаровательная и невыносимая черта.
— Мои извинения, господин, — отозвалась Ангвис, насмешливо кланяясь. — Нам пришлось провести некоторую разведку.
— Нашли что–нибудь?
— Ну разумеется, — произнесла она. — Записывающие микроустройства, вокс-системы между панелями пластали. Даже несколько нанодронов средней сложности.
— Вы вывели их из строя?
— Нет, перенаправили и взломали. Они будут наслаждаться сфальсифицированным материалом, где мы обсуждаем интересно выглядящие, но совершенно бесполезные безделицы. Никогда не позволяйте шпиону узнать, что раскрыли его трюки. Гораздо лучше взять под контроль информацию, которую он получает.
— И это стало причиной задержки?
— Нет, это была легкая часть, — сказала она, бросив взгляд на одного из своих безмолвных сопровождающих. — Задержка вышла потому, что Сорок Семь был твердо убежден: ваши меры безопасности слишком примитивны, чтобы являться настоящими, и это, должно быть, уловка. Мы потратили еще пару часов, гоняясь за призраками. Прошу прощения, что переоценили компетентность вашего учреждения.
— Давайте просто отложим мелочные оскорбления и закончим с этим.
— Прекрасный подход, — произнесла она, и ее хорошее настроение вдруг пропало. — Но мы не двинемся дальше, пока вы не напомните мне основополагающие принципы.
— Все, что я слышу — чья–то правда, но величайшую ложь мы преподносим себе сами, — ответил Сол, бесстрастно цитируя строки.
— Какой прилежный ученик, — проговорила она. — Жаль, что вы пропали в этом торговом семействе. Из вас вышел бы почти что компетентный Делак.
Она ответила полуулыбкой, и ее пальцы скользнули под плащ, достав оттуда нечто, похожее на древний обруч для волос. Тот был черным и изготовленным из неизвестного Солу металла, однако в его облике угадывались отголоски стоявшего в углу комнаты саркофага.
— А это?.. — поинтересовался Сол, когда агенты Ангвис извлекли из–под плащей такие же приспособления.
— Благословенная тишина, — отозвалась она, надвигая обруч. — Ингибитор. Удерживает содержимое вашей головы там, где ему положено быть. В фигуральном и в буквальном смысле.
Она передала обруч Солу, и тот надел его на голову, скривившись, когда в висок впилась игла боли. Он вздрогнул.
— С вами все в порядке? — отреагировала Ангвис, наморщив здоровую сторону лица. — Возможно, проблема с калибровкой. Нам надо…
— Нет, я за оправу зацепился, — произнес он, игнорируя боль. — Просто… меня все это выбивает из колеи.
— Поделиться секретом? — спросила Ангвис, пока двое других агентов Делаков подошли к саркофагу.
— Он станет первым.
— Меня тоже выбивает.
Не было видно никакого запирающего механизма, но пальцы агентов ловко прошлись по скрытым линиям на вроде бы гладкой поверхности предмета, активируя генетические замки и био-считыватели. Дисплей, который до этого был то ли спрятан, то ли невидим, зажегся красным. Двое агентов отступили в сторону, уступая место лидеру.
— Сохраняйте спокойствие. Ему не попасть внутрь, — шепнула Ангвис, и Сол на мгновение удивился, к кому она обращается.
Ее палец прижался к последнему замку. Саркофаг разошелся, и его безликий экстерьер сменился сложной системой генераторов поля и стим-дозаторов. Все они окружали фигуру, которая висела в ящике, скрестив руки. Лица было не видно из–за огромного шлема, полностью накрывавшего голову.
— Добрый день, Господин Стежок, — произнесла Ангвис с едва заметной нерешительностью в голосе. — Пора просыпаться.
…освободите меня…
Теперь голос звучал тише, практически где–то на фоне, будто шипение сбоящего люмена. Однако когда он заговорил, Сол почувствовал, как обруч сжался, словно пытаясь проколоть ему виски. Поморщившись, он метнул взгляд на остальных, но Делаки, похоже, не испытывали подобных неудобств и были слишком заняты, чтобы заметить его боль. Ангвис проводила финальные настройки, остальные были готовы вмешаться.
Шлем сдвинулся, и Сол пожалел, что не отвел глаз.
Фигура беззвучно поднялась из саркофага и скользнула в комнату. Ее скрюченные ступни висели в нескольких дюймах над полом. Перекошенное тело скрывали темные одеяния, но оно явно атрофировалось. Белые как мел руки охватывали грудь, сгорбленные плечи находились на одном уровне с основанием черепа. Лысая голова была раздута, будто фурункул, растянутую кожу покрывали вены, которые извивались, словно голодные хлысточерви. Существо озирало комнату пустыми глазницами, приоткрыв рот в непроходящей оцепенелой улыбке. Его губы двигались, как будто что–то бормоча, но не издавали ни звука.
— Сохраняйте спокойствие, — прошептала Ангвис. — Мы укрыты от его зрения. Комната безопасна и изолирована. Ингибиторы работают, а у меня на случай необходимости подготовлен аварийный выключатель. Оно вас не слышит и не сможет заговорить, пока я не наделю его голосом.