— Скажи мне, Тритус, — произнес Пьюрберн, обращаясь к человеку через плечо. — Тебе ведома наша цель?
— Да, милорд, — кивнул тут, брызгая слюной. — Граф залег на дно. Мы отрезали его от союзников, а ваши последователи достаточно многочисленны, чтобы победить его силы.
— Уверен, что так и есть, — сказал лорд Пьюрберн. — Но я хочу не просто одолеть его. Я хочу, чтобы он и все, кто его поддерживает, были уничтожены. Чтобы они сгорели дотла. Хочу, чтобы остальные боялись упоминать само его имя иначе как с проклятием на устах.
— Да, милорд, — отозвался Тритус. — Но что с силовиками Хельмавра?
— Паланит-капитану Канндису и его блюстителям нужна любая помощь, какую они только могут получить. Они это поймут, со временем, — пробормотал лорд Пьюрберн. Его взгляд снова переместился на платформу и камеру, установленную под Вечным Пламенем. Он обнаружил, что его палец ползет к переключателю на запястье. Нет, не сейчас. Когда придет время, им понадобится пыл, но стоит поспешить, и это может затуманить их рассудок.
— Как высокомерны эти мерзавцы, — вздохнул он. — Так бездумно красть энергию, выставляя себя властителями этого разрушенного купола. Подобное оскорбление не может остаться безнаказанным.
— Да, милорд. Они крадут у самого Бога-Императора!
— Гмм? — Лорд Пьюрберн нахмурился и оглянулся на Тритуса. — Да, они провинились перед Повелителем Человечества и Его скромными служителями.
Он опустился на трон. Его мрачное лицо окружал свет Вечного Пламени.
— Веди следующих новобранцев.
4
Вирэ уставилась на груду химических осветителей, из которых состоял ее бивачный костер. В теории одноразовые стержни восемь часов создавали тело и свет, хотя как показывал ее опыт, «тепло» сводилось к тому, чтобы снять худшие проявления обморожений. Ее костер был лишь одним из множества: рабы и гладиаторы собрались вместе кругами. Когда они вставали лагерем в первый раз, огни держали поближе друг к другу, чтобы гарантировать, что никто не попытается ускользнуть. Однако сейчас в этом уже не было необходимости. Их связал страх. Угрозы дезертирства впредь не возникнет — это обеспечила встреча с безглазыми тварями.
Она поежилась, плотнее кутаясь в плащ. Лагерь они поставили под огромным атмосферным регулятором. Вытяжной вентилятор был не меньше тридцати футов в поперечнике, но уже давно приржавел в закрытом положении. Тем не менее, из клапанов сочилась струйка воздуха — достаточно, чтобы к самым нижним уровня продолжала цепляться жизнь. Однако тут было холодно и становилось все холоднее.
Она подняла голову: из сумрака возник Блок, который опустился рядом с ней и протянул руки к химическим осветителям.
— Провел обход, — сказал он. — Часовые начеку, но поверь мне на слово: никто ничего не попытается выкинуть. Для некоторой уверенности я разделил бойцов между группами.
— Остается только риск, что рабы могут разом накинуться на всех нас.
— Может и так, — кивнул Блок. — Но что им делать потом? Куда идти?
— А это имеет значение? — пожала плечами Вирэ. — Итог все равно один.
Блок посмотрел на нее, насупив свое покрытое шрамами лицо.
— Списываешь нас? — произнес он. — Непохоже на тебя. Я вроде припоминаю тот раз, когда я пытался лечь и умереть в пустошах, но ты полмили тащила меня за ногу. В конце концов я встал просто от стыда.
Она улыбнулась.
— Так и было.
— И, несмотря на пепельные бури, голод и кочевников, мы выбрались, — заметил Блок. — А ты стала Лордом Цепей и все такое. Вот тебе и хороший прецедент.
— Думаешь?
— Ага, — ответил он. — А если учесть, как плохо идет это путешествие, ты в итоге может и губернатором планеты окажешься.
Встретившись с ним взглядом и посмотрев на его волчью ухмылку, она рассмеялась. Но заметила позади него опустошенные лица рабов, и ее улыбка угасла.
— Как Элле? — спросила она.
— Оставил ее с группой Пореза, — отозвался Блок, указывая на зарево отдаленного костра. — Этот мальчишка обычно может заставить ее улыбнуться.
— Видимо, не в этот раз.
— Она не подходит для такой работы.
— Я дала слово приглядеть за ней. Это лучшее, что я могу сделать.
— Благородное заявление. Но не могу не заметить, сколько других рабов мы подобрали. Я так смекаю, этим парням не досталось ни такого же обещания, ни навороченной счетной машины, вживленной в голову.
— У меня есть работа, как и у тебя.
— Я же не спорю, — пожал плечами Блок. — Просто не пойму, с чего утруждаться освобождать одну и оставлять других. Выглядит нечестно.
— Потому что я человек, ясно? — огрызнулась Вирэ. Ее голос прозвучал резче, чем она хотела, но Блока это не смутило. Какой–то миг старые товарищи сидели молча.
— Ты ранен? — спросила она, кивнув на его перебинтованное плечо.
— Одна из тех тварей прошмыгнула и всадила туда зубы.
— Чисто?
— Ага. Один из рабов подлатал. У парнишки талант к игле. Очень жалко.
Она понимала, что он имеет в виду. Ближе к цивилизации этот мальчик мог бы оказаться под покровительством дока. Мог бы найти применение своему таланту, отточить его, может быть даже сбежать от всей этой жизни, если достаточно умел. Однако Пьюрберна не будут интересовать нюансы. Ему просто нужны тела, чтобы скармливать их топке промышленности. Парню повезет, если он протянет год. Эта мысль угнетала ее сразу по нескольким причинам.
— Ты присматривал за крысокожей? — поинтересовалась она.
— Я и сейчас, — отозвался Блок, метнув взгляд на соседний костер. Вирэ всмотрелась в толпу тел и заметила знакомое хмурое лицо с глазами, окрашенными красным.
— Были проблемы? — спросила она.
— Не-а, — ответил Блок, не сводя глаз с пламени. — Не сказала ни слова поперек, не отбивалась, не пыталась сбежать. Меня это уже всерьез настораживает: сама знаешь, каковы крысокожие.
— Нет. Я только знаю, каковы они в рассказах, — сказала Вирэ. — Погоди–ка секунду.
Она встала и пересекла темноту между химическими огнями. При ее приближении рабы склонили головы, резко прекращая переговариваться шепотом. Она проигнорировала их и остановилась только перед крысокожей. Молодая женщина встретилась с ней взглядом, не отводя своих темных глаз.
— Я Вирэ Несокрушимая, Лорд Цепей из Меркатор Сангвис, — произнесла она.
Крысокожая не ответила. Вирэ присела на корточки, опуская бедра на икры, пока их лица не оказались в нескольких дюймах друг от друга.
— У тебя есть имя? — поинтересовалась она.
Крысокожая уставилась на нее, и на мгновение Вирэ задалась вопросом — может, та немая, или не говорит на низком готике?
— У меня было имя, — проговорила крысокожая. — Мне дадут его сохранить?
Ее голос звучал спокойно, но Вирэ чувствовала за словами резкость.
— Честно? Зависит от того, где ты окажешься, — сказала она. — Некоторые любят присваивать подопечным номера или новые имена. Я сама никогда не видела в этом смысла, просто еще один способ запутать собственные записи. Так что да, можешь оставить свое имя — по крайней мере, пока ты со мной. Не хочешь им теперь поделиться?
— Нет.
Опять это упрямство. Вирэ знала, что его следует искоренить, но какая–то часть ее и сама получала удовольствие. Нынче очень мало кто ей противился. Это практически бодрило.
— Ты и вправду с норовом, — произнесла она, улыбаясь. Уголком глаза она заметила, что остальные понемногу отодвигаются от противостояния, но крысокожая просто глядела на нее в ответ. На миг показалось, будто та сжалась как пружина, словно готовясь нанести удар. Но вместо этого она вздохнула и склонила голову.
— Простите, — проговорила она ровным голосом. — Я все еще потрясена из–за чудовищ.
В ее словах не было даже намека на искренность.
— Испугалась, вот как? — спросила Вирэ. — А то ты вроде бы постояла за себя.
— Возможно. Было темно. Кто знает?
— Что ж, думаю, я перед тобой в долгу, — произнесла Вирэ, поднимаясь на ноги. — Может быть, у тебя есть таланты, которые лучше бы пригодились для арены. Дралась когда–нибудь в яме?