Она покачала головой.
— Может стать хуже. Они забирали людей из слишком многих групп. Рабы с равным успехом могут поубивать что остальных, что друг друга.
— По мне, звучит как отвлекающий маневр.
— Я не смогу ее защитить, если они взбунтуются, — произнесла Иктоми, сердито глядя на него. — Нужна возможность получше.
Калеб вздохнул, потирая лицо руками. Поднял глаза, и его взгляд упал на группу трудившихся рабов.
— Что они делают?
— Готовятся. К боям на арене. К церемонии.
— Почему их так мало?
— Большинство рабов в жилище, ждут перезапуска факторумов, — сказала она. — Нас занимают делом, работой. Мы копаем ямы, но я не знаю, зачем. Думаю, мы что–то ищем. Но рабов слишком много, а Кандальщиков слишком мало. Поэтому работаем по сменам. Большинство остается под замком.
— Гммм… — Он наморщился. — Хорошо. Ждем церемонии. Как только…
— Нет. Там будут силовики и последователи человека из Гильдии Огня. Все будут смотреть.
— Иктоми, ты не больно–то много решений предлагаешь, — произнес Калеб, закатывая глаза. Ладно. А если мы дождемся, пока вы вдвоем не будете работать тут внизу, на арене? Если Кандальщиков не хватает, можно сделать отвлекающий маневр небольшим, чисто на вашу группу. Я устрою сцену, они попытаются восстановить порядок, а ты ускользнешь вместе с ней. Выход отыщем потом.
— Как ты устроишь сцену?
— Скажем так, я знаю, как управляться с гладиаторами, — улыбнулся Калеб. — Если помнишь, я был непобежденным на арене.
— Ты дрался один раз. И тебя едва не съели.
— Но все же не победили.
Она просто уставилась на него, а затем вздохнула и поднялась на ноги.
— Я собираюсь начать долго лезть обратно в тюрьму, — сказала она. — Постарайся не умереть.
Сол наблюдал в окно за тем, как люди в масках с натугой тянут цепь. Тело, которое они вздергивали, было тяжелым — отчасти из–за противоосколочной защиты и усиленной поддевки. Шлема не хватало: возможно, его уже забрало себе немытое братство, однако тип брони узнавался безошибочно.
Это был блюститель.
Определить, кто именно из блюстителей, было уже сложнее. Половина лица отсутствовала, превратившись в месиво из крови и костей. Вероятно, пуля дум-дум, судя по размеру раны. Он был далеко не единственным. На сломанных мостиках и торчащих балках, будто гнилые плоды, болтались и другие тела. Раньше Сол их не замечал. Возможно, они сливались с тенями, и для осознания ему потребовалось немного сосредоточиться, но теперь он видел, что они повсюду. На груди у большинства были намалеваны надписи, хотя многие висели слишком высоко, чтобы он смог их прочесть. У блюстителя она просматривалась вполне отчетливо — плохо выписанные буквы гласили: «Придатель».
Он отвернулся от зрелища и набросил на плечи свое облачение, скривившись от острой боли, пробежавшей по правой руке. Та пульсировала с момента пробуждения, но боль началась еще раньше. С самого прибытия в Перикулус он чувствовал, что что–то не так. Имплантированный в плечо коллектор использовался, чтобы вытягивать энергию из грозовых облаков. Здесь внизу колышущаяся тепловая энергия жаровен Пьюрберна была густо насыщена загрязняющими примесями. Из–за них у него болела голова, а конечности тяжелели. Возможно, именно это и стало причиной вспышки. Размольщики Сорроу увлекли его прочь, прежде чем он успел устроить сцену еще хуже, а очнулся он в одной из запасных спален Трупомола. Теперь Сол гадал, был ли это сон наяву, или же галлюцинация, вызванная сочетанием лечения от Ангвис с травмами последних дней.
Однако, даже выйдя из комнаты и спускаясь по ступеням, он не мог отделаться от видения ино-световой тени лорда Пьюрберна.
Снизу по лестнице донеслось эхо голосов — медовые интонации Сорроу и сладкий шепот, который был ему чрезвычайно хорошо знаком. В кабинете Сорроу мерцал свет.
Сол вошел внутрь. Настольный люмен окружал ореолом две фигуры, наслаждавшиеся трапезой за антикварным столом. Тот появился недавно и, похоже, был вырезан из сереброкорницы. Если дело так и обстояло, то дерево, должно быть, импортировали из–за пределов планеты, и стол, вероятно, стоил больше, чем все здание, где он размещался. Перед людьми был разложен роскошный набор сладостей и деликатесов.
При появлении Сола Сорроу поднялся, приветственно раскинув руки. Ангвис осталась на своем месте рядом с ним. Ее плащ был перекинут через стул.
— Мой дорогой Темпес, — произнес Сорроу, обнимая его. — Как вы? Проголодались? Этим утром я получил поставку и, быть может, раздобыл нарезанный гроксовый стейк, обернутый в листья вордера. Боюсь, слегка жестковат, однако в сравнении с тем, что нам приходилось терпеть в Перикулусе до сих пор…
— Благодарю, но я не голоден, — ответил Сол, пристально глядя на Ангвис. — Вижу, вы добрались.
— Именно так, и я поверить не могу, что вы нас друг другу не представили, — с улыбкой сказал Сорроу.
— Вы могли уже встречаться, — произнес Сол, продолжая неотрывно смотреть на Ангвис. — Возможно, она была переодета торговцем грибами или чрезмерно дружелюбной официанткой.
— Близко, — отозвалась Ангвис, отхлебнув рекаффа. — На самом деле я была закуской. Вы могли заметить слегка кисловатое послевкусие от микровзрывчатки, которую я поместила в нижней части вашего кишечника.
Сорроу рассмеялся и бросил взгляд на Сола.
— О, мне это нравится, — сказал он. — Ваши прежние коллеги были настолько угрюмыми, что рядом с ними сервиторы казались хорошей компанией. Парочка бионических конечностей и полная лоботомия могли бы действительно улучшить их характер.
— Сол все еще злится из–за нашей небольшой размолвки, — ровным голосом произнесла Ангвис. — Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, — ответил он, усаживаясь и игнорируя пульсацию в виске. — Полностью оправился.
— Никаких галлюцинаций? — не отставала Ангвис. — Вот только лорд Сорроу рассказывал мне про ваш припадок. Якобы ему пришлось устроить так, чтобы вас утащили, пока вы не устроили сцены. Он говорил, будто вы что–то видели.
— Вот как? — поинтересовался Сол, яростно глядя на Трупомола. — Потому что этой информацией я делился по секрету.
— Этой информацией вообще лучше не делиться, — заметил Сорроу. — Обвинять самого могущественного человека в Перикулусе в несанкционированном колдовстве означает смертный приговор.
— Но это правда. Я видел, — откликнулся Сол, поворачиваясь к Ангвис. — Намеренно или нет, но шпионик мне как–то это показал. Понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить, но именно поэтому допрос пошел не так, поэтому пациент сгорел, а шпионик вырвался на свободу. Пьюрберн — пиромант.
Ангвис оглядела его своими бездушными глазами.
— Вы мне не верите? — спросил Сол.
Она пожала плечами.
— Какая разница, верю ли я.
— Мало какие преступления тяжелее колдовства! — раздраженно отозвался Сол. — Если сообщим силовикам, его арестуют. Победа.
— Абсолютная, — произнес Сорроу. — Вы должны доложить об этом патрульному, которого подвесили снаружи. — Он бросил взгляд в окно и нахмурился. — Впрочем, он довольно высоко, вам придется кричать.
— Не вижу тут ничего смешного.
— Как и я, — ответил Сорроу. — Если крысам Пьюрберна может сойти с рук убийство одного из людей Хельмавра, так с чего вы решили, что вас послушают?
— Я не могу поверить, что Пьюрберн разрешит нападать на блюстителей. Это безумие.
— А важно ли, что он приказывает? — мягко поинтересовалась Ангвис. — Он дал дому Кавдор волю, но это не значит, что он их контролирует. Он оседлал их ненависть и пытается направить ее против своих оппонентов, однако крысы найдут и собственных врагов. Теперь ему уже этого не остановить: пламя разрослось сверх пределов, которые он способен погасить. Все, что он может делать — держаться с наветренной стороны.
— Наверняка ведь возникнет конфликт между блюстителями и Пьюрберном? — нахмурился Сол.