— Не уверена, что нам следует быть тут, — произнесла она.
— Предпочитаешь наши новые квартиры? — поинтересовался Блок.
Она невольно улыбнулась. Их разместили на самом нижнем уровне жилого блока, который перемололо до плоского состояния, так что срезанная крыша едва торчала над костяной галькой. Большая часть здания снаружи превратилась в щебень, но оставался проход в узкий коридор — ныне единственный путь к полудюжине комнат, оставшихся целыми. Это было бы почти безопасно, не находись они точно под висячим рабским кварталом. Два сооружения соединял лишь хлипкий служебный подъемник сомнительной кавдорской работы. Туда помещалось где–то двадцать рабов, но Вирэ не рассчитывала более чем на десять.
Раздался рев. Она крутанулась на месте, протягивая руку к пристегнутой за спиной цепной глефе. Порез стоял над поверженным противником, но оба они, похоже, не пострадали. Возглас Пореза был адресован толпе. Крикун-критик, скорее всего. Никакой опасности, если молодой гладиатор не потеряет голову.
— Это Пьюрберн, — вздохнула она. — Разделяй и властвуй. Люди сбрасывают свое раздражение на арене, а он тем временем наблюдает и набивает карманы.
— Неплохой план, — заметил Блок.
— Ты не против быть его марионеткой? Драться ради его увеселения?
— Жду с нетерпением, — ухмыльнулся Блок, разминая плечи. — Давненько я не выходил на арену.
— Уверен, что готов, старик? — улыбнулась Вирэ. — Ты в этой шайке единственный еще более дряхлый, чем я.
Он свирепо уставился на нее.
— Я все еще могу махать клинком.
— Я тоже, — отозвалась она, похлопывая по цепной глефе за спиной. — Она у меня с первого боя и ни разу не подводила. Но я уже не настолько быстра, как раньше, и знаю, что и она кусается уже не так, как когда–то. Мы оба достаточно хороши, чтобы косить падальщиков улья, но настоящий бой — другое дело.
— Думаешь, мне надо на пенсию? — задумчиво произнес Блок с насмешливой улыбкой. — Может, завести где–нибудь грибную ферму? Наплодить сорванцов?
— Нет, это звучит слишком похоже на тяжелую работу, — с ухмылкой ответила Вирэ. — Мне бы кровавую смерть на арене в любой день.
Лорда Креденса Сорроу было несложно найти. Сол обнаружил его сидящим на верхнем уровне ветхого амфитеатра в окружении двух телохранителей-Размольщиков. Эти люди были на голову выше среднего обитателя подулья, и их задача, видимо, состояла в том, чтобы не подпускать подонков. По правде говоря, у Сорроу было мало поводов для опасений, поскольку мало кто в подулье добровольно встал бы слишком близко к представителю Меркатор Паллидус.
Сол уже не в первый раз задался вопросом, правильную ли профессию выбрал.
При его приближении Сорроу поднял голову и натянуто улыбнулся.
— Припозднились? — спросил он. — Мои слуги говорят, что вы вернулись только раним утром. И, похоже, бережете свою правую руку.
— У меня вышло нечто вроде стычки, — ответил Сол.
— Вы ранены?
— Нет, мне повезло. Похоже, некоторые мои замечания пришлись не по сердцу дому Кавдор.
— Да. Я слыхал, что вы устроили небольшую сцену. Поговаривают, славного капитана не впечатлили ваши карты и диаграммы.
— Возможно, мне следовало сказать правду.
— В Перикулусе лорд Пьюрберн решает, что правда.
— Вы говорите так, словно восхищаетесь им.
— Поводов для восхищения много, — пожал плечами Сорроу. — Он успешен, богат, весьма уважаем и давит всех, кто ему противостоит. Ролевая модель для любого гильдийца.
— Сомневаюсь насчет «богатого», — отозвался Сол. — Я украдкой заглянул кое в какие учетные журналы. Его финансовая империя протекает примерно так же, как его трубопровод.
— Посмотрев на него, так не скажешь, — произнес Сорроу, поправляя печатку. — А это единственное, что имеет значение.
Сол бросил на него взгляд, наморщив лоб.
— Вы цените внешний вид выше истины?
— Внешний вид и есть истина, — ответил Сорроу, пристально следя за спаррингующими гладиаторами. — Если я накопил миллиарды кредитов, но одеваюсь как попрошайка, со мной будут вести себя соответственно. Точно так же, я могу утопать в долгах, но если я держусь как успешный человек, то именно так меня и примут. Вы одержимы своим видением мира — тем, как заставить других его принять. Однако вы не понимаете, что мир определяется восприятием. Если вам известна истина, но все остальные считают иначе, значит вы лжец.
— Этим утром вы странно мрачны.
— Я работаю, — ответствовал Сорроу. — Завожу дружбу.
— С кем?
— Возможно, с тем парнем, Порезом, — произнес Сорроу, кивнув в направлении одного из бойцов. Тот был гигантом, генетически превращенным в титана. Но невзирая на свои габариты, этот человек был быстр: его оружие расплылось в движении, и он сбил с ног очередного противника.
— Он не выглядит особенно разговорчивым.
— Мне от него нужна не разговорчивость, — сказал Сорроу. — Просто у меня мало людей, а последователей дома Кавдор легион. Опытный гладиатор или два стали бы ценными союзниками. На случай, если что–нибудь пойдет не так.
— Я думал, вы человек со связями, — отозвался Сол. — Разве Тени Каталла не были готовы исполнить ваши пожелания?
— Они убийцы, а не охранники.
— Но вы с ними знакомы?
— Аа, — с улыбкой произнес Сорроу. — Вот почему вы разыскали меня этим прекрасным утром? Ищете более основательное решение своей проблемы?
— Всего лишь хочу рассмотреть все варианты.
— Что ж, боюсь, они могут оказаться неотзывчивы. Ходят слухи, будто дом Каталл имеет права в Перикулусе. Если так, эти двое не сделают ничего, что могло бы помочь их бывшему Дому.
— Я полагал, Пьюрберн связан с домом Каталл?
— Я тоже, — ответил Сорроу. — Однако может быть, что это уже не так. Как я уже сказал: слухи.
Он внезапно поднялся и разразился аплодисментами. Сол проследил за его взглядом. Боец, известный под именем Порез, уложил своего оппонента и показывал небольшой толпе непристойные жесты.
— Парень точно не из культурных, — заметил Сол. Порез что–то орал, слова терялись. Однако его реплики были адресованы фигуре, которая развалилась в первом ряду трибун, положив ноги на перила. Человек тоже хлопал, но его движения были раздражающе неторопливы, словно он насмехался над гладиатором.
В его лице было нечто знакомое.
И в перекошенном ирокезе.
— Этому кретину жить надоело? — нахмурился Сорроу и бросил взгляд на разинувшего рот Сола. — Что? Почему вы так на него смотрите? Вы знаете этого идиота из толпы?
Провоцируя бойца, Калеб не смог удержаться от улыбки. Он еще секунду продолжил глумливо хлопать, а потом подавил зевок.
— Извини, — произнес он, прикрывая рот рукой. Его голос разнесся по всей арене. — Не хотел выразить никакого неуважения. Должно быть, ты меня просто утомляешь. Прошу, продолжай свое маленькое представление. Кто знает, может ты и найдешь способ быть забавным?
— Вот как? — ощерился боец. — Думаешь, можешь лучше, чем я?
— Усыплять людей? Сомневаюсь.
— Хочешь попробовать со мной? Хочешь выйти против Пореза?
— Что, прости? — Калеб нахмурился и потер ухо пальцем. — Ты сказал, тебя зовут Порез? Это тебя твоя мамаша с баком прокляла такой кличкой, или тебе хватило глупости самому ее выбрать?
По местам вокруг него волной пробежал смех. Порез выругался и наставил на язвительно улыбающегося Калеба свой затупленный клинок. Позади гладиатора невольники стали работать медленнее. Они наблюдали. Калеб изучил их уголком глаза, высматривая знакомые глаза Иктоми с алыми отметинами.
Вот. Он заметил крысокожую, наполовину окутанную тенью.
Та встретилась с ним взглядом и кивнула. Они были готовы.
— Может, сюда выйдешь и скажешь такое? — прорычал Порез.
— А зачем? — Калеб пожал плечами и отвернулся от гладиатора. — Мне нечего доказывать. В отличие от тебя, я настоящий воин, который приобрел свою силу и отточил навыки. Тебе генетически создали это тело, а искусство боя, вероятно, имплантировали с инфожетона. Ты просто оружие из плоти и стимуляторов: фальшивая надежда, которую Лорды Цепей подвешивают перед рабским сословием. Победи этого человека, сделанного монстром, и тоже сможешь стать свободным. Вот только ты не свободен, верно? Ты такой же раб своего искусственного тела, как и остальные из нас, а Лорд Цепей ухмыляется и дергает твой поводок.