— Не могу объяснить, насколько это было неправильно, — пробормотал Сол, встретив взгляд искусственных глаз Ангвис. — Электрическая энергия не течет таким образом. Она следует по проложенным маршрутам, ее путь занесен на схему. Все, что я учил об электропроводности и токе, говорит мне: ее нельзя направить таким способом. Однако я вижу это собственными глазами и ощущаю собственной рукой.
— Ведьмовство — враг здравого смысла, — сказала Ангвис. — Мы утверждаем, что шпионик связан технологией и сотворен посредством алхимии, но на самом деле это нечто непознаваемое.
— Я понял, кто такой Пьюрберн, — отозвался Сол. — Понял в первый же миг, как его увидел. Почему только я это замечаю?
— Возможно, дело в шпионике, — ответила Ангвис, бросив взгляд на мерцание щитка у себя на запястье. — Должно быть, в тот момент, когда вы его убили, электрическая энергия ненадолго образовала какую–то связь. Вы увидели эхо того, что увидел Господин Стежок, зарывшись в разум вашего пациента.
— Это Пьюрберн устроил расправу на Равнинах Спасения, — сказал Сол. — Раньше я думал, что это какое–то запретное оружие, скрытое в его троне.
— И вы были правы.
Сол нахмурился и посмотрел на Ангвис. Та пристально глядела на запястный щиток, на дисплее которого плясали пиктографии.
— Что вы имеете в виду?
— Похоже, лорд Пьюрберн чрезмерно доверяет устаревшему биосканеру, — произнесла она, поворачиваясь к Солу. — Мой агент раскрыл правду. Дьявольское отродье — не сам Пьюрберн. Истинная сила заточена за его троном.
17
— Лорд Сорроу, я полагаю, ваша встреча прошла продуктивно?
Услышав голос, Сорроу подскочил и врезался в дверь приемной позади. Он думал, что в офисе будет пусто, однако за его столом сидела Ангвис. Она улыбнулась; выражение вышло кривым. Он не мог взять в толк, почему она не починила свое лицо.
— Манеры. Я бы рекомендовал стучать перед тем, как входить, — отрывисто ответил Сорроу, направляясь к жалкой коробчатой секции, где размещался его шкафчик с напитками. Он налил порцию амасека и покрутил янтарную жидкость в бокале.
— Меня пригласил Сол, — отозвалась она. — Он до сих пор оправляется от травм и изъявил желание, чтобы я ему помогла.
На ее лице все еще была эта улыбка — кто–то другой мог бы так носить маску.
— Несчастный дорогой Сол, — произнес Сорроу, и в его голос закралась нотка раздражения. Он проглотил ее вместе с амасеком. — Может быть, вам следует пригласить его спуститься?
— Он спит. Боюсь, бедный мальчик совсем вымотался, — сказала она. — Но это не имеет значения. У меня дело к вам.
— И чего же вы можете от меня хотеть? Кроме хорошей трапезы, чтобы подкрепить ваше тощее тело?
Она наклонила голову, словно обдумывая фразу. Ее улыбка сдвинулась, становясь жестче. Она полезла под плащ, и Сорроу вздрогнул, а его рука подобралась к печатке, однако Ангвис извлекла только обрывок пергамента с поблекшим изображением.
— Что вы видите? — поинтересовалась она, кладя его перед Сорроу.
— Что кому–то надо научиться пользоваться вид-пиктом, — отозвался тот, сощурившись на картинку. — Ужасающе передержано.
— Нет, это не так.
Он присмотрелся поближе. Несмотря на размытость, кое–что на листе поддавалось опознанию.
— Это… Пьюрберн? — нахмурился он, вглядываясь в картинку. — Он, должно быть, носит какие–то мастерски сделанные фотоконтактные линзы, если может переносить такой свет. Это все равно что смотреть на солнце.
— Мой агент говорит иначе, — ответила она. — Свет не был ослепительным, просто ярким. Однако выделяемая энергия выходит за рамки восприятия человеческих глаз. Даже нашим зрительным имплантатам было нелегко ее проанализировать. Но посмотрите внимательно. Внутри света.
— Это начинает меня утомлять, — вздохнул Сорроу. — Пламя паланкина яркое. Это такое уж откровение?
Она наклонилась ближе, ведя по изображению пальцем.
— Вот это, как вы верно заметили, наш достопочтенный лорд Пьюрберн. Эти очертания — его платформа, а это открытая камера. Что вы видите внутри?
— Не знаю, — отозвался Сорроу, наморщив лоб и тщательно изучая картинку. — Выглядит почти как… фигура.
Стоило ему ее увидеть, как он уже не смог выкинуть это из головы. Казалось, внутри света кто–то сидит.
— Да. Вот истинная сила Пьюрберна. Не вера, даже не запретная технология. В его троне размещается пиромант — псайкер, способный мыслью преобразовывать огонь. Сол был прав. Или, скорее, почти прав.
— Это… это преступление превыше любого другого, — прошептал Сорроу. — Подобный поступок навлечет гнев лорда Хельмавра в полном объеме. Но это, это картинка и ничего более. Я не могу… мы не можем… даже рискнуть раскрыть это…
Он сбился, оказавшись в трудном положении и не зная, что сказать или даже подумать. Прежде он всегда был сосредоточен на том, чтобы исполнить свои обязанности и уехать. Последняя поставка трупной муки должна была поступить этим вечером. Ему хотелось просто выбраться из Перикулуса живым, вернуться к цивилизованности верхнего улья. Тут предоставлялась возможность — он это видел. Но такой риск. Такая вероятность, что все взорвется ему в лицо.
Ангвис улыбнулась без шутливости.
— Лорд Сорроу, вы чрезвычайно успешный бизнесмен, — произнесла она.
— Верно, и еще я обожаю лесть, но это представляется до боли очевидным.
— Что я хочу сказать: вы не подчинены идеологии и не ослеплены идеалами. Вы прагматик. Это нас объединяет. Сол — умный человек, но его ограничивает собственное желание показать себя, получить признание по праву. Это качество мы не разделяем. Для Делака величайшая победа — это когда другие игроки даже не в курсе, что ты участвуешь в игре.
— И какова же ваша игра? — спросил он.
— Пьюрберн и его марионетка должны умереть, — ответила она. — Независимо от сопутствующего ущерба.
Сорроу приподнял хорошо подстриженную бровь.
— Подобное убийство наверняка часть ремесла вашего Дома. Зачем приходить с этим ко мне?
— Наше участие не должны видеть. Уже установлено, что пулей его не прикончить. И мы не знаем, почему. Однако его последователи постоянно подходят к трону, моля его о благословении и прощении. Вы говорили, что могли бы вызвать Теней Каталла. Несомненно, они ведь более чем способны справиться, а поскольку они наемники, их невозможно будет отследить до кого–либо из нас?
— Тени неуловимы, — отозвался Сорроу. — Их интересуют не столько деньги, сколько как бы досадить дому Каталл. Ходят слухи, что Пьюрберн намерен выступить против их Дома. При таких обстоятельствах они не станут действовать.
— Тогда как насчет тех отбросов, которых вы освободили с арены? — поинтересовалась Ангвис. — Их добыча до сих пор у нас.
— Вероятно, они умелые, и на них можно надавить, — ответил Сорроу. — Но Пьюрберн знает, что их отпустили на мое попечение. Если их увидят и свяжут со мной…
— Лорд Креденс Сорроу призывает к осторожности? — Ангвис нахмурилась. — Я думала, вы дерзкий предприниматель?
— Есть разница между дерзким и опрометчивым, — произнес Сорроу. — У вас есть искра плана, но риск чересчур велик. Мне нужно время, чтобы…
— Времени не осталось.
Вздрогнув от звука, Сорроу обернулся и увидел, что в дверях стоит Сол. Выглядел тот ужасно: пепельно-серая кожа, под глазами глубокие круги, правая рука непроизвольно подергивается.
— Как только зажжется Вечное Пламя, его контроль станет абсолютным, — бросил Сол. — Мы должны действовать до того. Должны раскрыть его, дать кавдорским крысам увидеть правду.
— Не думаю, что вам следует вставать, — отозвался Сорроу. — Ангвис сказала, что вы были ранены.
— Это неважно, — произнес Сол. — Потому что теперь я все ясно вижу. Мы схватим марионетку Пьюрберна, прямо перед церемонией. Его костры погаснут, его сила пропадет. Крысы сожрут его, а даже если нет — мы можем предъявить псайкера блюстителям. У нас будет доказательство того, что они из себя представляет. Он окажется проклятым в глазах своих последователей, а также закона. Останется лишь вопрос, арестуют его или сожгут. Или и то, и другое.