Сильвер беспомощно закрутился на месте. В зверя вновь полетели камни и палки, но результат не менялся. От безысходности парень сорвал со спины колчан, который до сих пор чудом не потерял. Вырвал остатки стрел. Перехватил, точно копье. И запустил все разом, целясь монстру в глаза.
— Отпусти ее, тупая башка!
Стрелы взметнулись высоко, однако, не достигнув цели, рассыпались аккурат перед мордой чудовища. Зверь ничуть не испугался, но от концентрированного света наконечников недовольно моргнул и мотнул койтомордой головой. Кайко очнулась и пьяно огляделась по сторонам, медленно приходя в себя. До Сильвера вдруг дошло.
— Надо больше света! — оголтело заорал он, подкатываясь под животное, устроившееся между стволов. — Я соберу стрелы и заберусь к тебе, а ты…
Мощный пинок в грудь резко отбросил его назад. Пролетев над землей, парень со всего маху ударился спиной обо что-то твердое. Воздух изо рта выбило. Из глаз рванули искры. Картинка поплыла. Сквозь мутную дымку Сильвер наблюдал, как чудовище вновь пригвоздило Кайко к месту леденящим взглядом.
— Вам пора прощаться, братец, — голос Сильвены донесся, точно из-под воды. Саму богиню он по-прежнему не видел. — Кажется, в охоте на крупную дичь твоя новая зазноба не так уж хороша.
Едва сестра договорила, как тело Кайко, зажатое в звериной лапе, заметно обмякло. Голова завалилась набок, а глаза начали безжизненно закатываться.
— Ну уж нет, — проговорил Сильвер, с усилием ловя равновесие, чтобы встать на ноги. — Мы только недавно познакомились.
Слова давались тяжко. Голос непривычно свистел, как будто ветер через отверстие в пальмовом листе. Тело окутала липкая слабость, а в груди разлилась ноющая боль. Заторможенно опустив взгляд, парень обнаружил, что в самой середине грудной клетки зияет глубокая дыра, пробитая звериным когтем, а из нее вытекает странная жидкость. Ярко-белая и сияющая на вид, аж слепило. Холодная и густая на ощупь, он потрогал.
— Ха, — по лицу Сильвера поползла кривоватая улыбочка, язык еле ворочался, — права была Катрин. Свет и впрямь внутри.
Внимание отвлек слабый стон над головой. Кайко! Лунный близнец тяжело качнулся на месте, выпрямился и медленно развел руки в стороны.
— Что ты намерен делать, глупец? — холодно спросила Сильвена голосом в его голове.
Сильвер вздрогнул. Такое случалось только в детстве. Неужто он настолько ослаб, что вновь позволил ей проникнуть в свои мысли?
— Убирайся! — огрызнулся парень, закрывая глаза.
— О, да ты, никак, решил попытать счастья, — разгадала она его замысел. — Опять? Думаешь, что-то изменилось? Надеешься, повзрослел и окреп? Может, и так, но божественной силы это тебе не прибавило, дорогой.
Желая выдворить сестру из своего сознания, лунный близнец тряхнул волосами. Движение отдалось болью, которую тот проигнорировал и попытался сконцентрироваться.
— Какая наивность, — с жалостью проговорила Сильвена. — Помнится, в пустыне со звездой, а потом с цветком в джунглях ты начинал так же. И что из этого вышло?
Ничего. Парень сжал зубы. Он и сам прекрасно помнил, но глаз не открыл.
— Упрямишься, — вздохнула в его голове Сильвена. — Конечно, ты же мужчина. Тебе положено. Только ты забыл, что упрямство еще ни разу себя не оправдало. Светом ты так и не овладел, а все человеческие девки, в конце концов, выбирали не тебя.
Из уст Сильвены это прозвучало еще хуже, чем сохранилось в памяти Сильвера. Катрин досталась Эдмунду, Зори – Блуму. Даже Хоа в итоге выбрала Поно. Но Кайко, стиснул кулаки Сильвер, он никому не отдаст! Она была будто создана для такого, как он. Разумная, но страстная. Сильная, но чуткая. Неуловимая, но надежная. И вечная. Вечная, если не умрет сегодня! В ладонях вдруг погорячело. Сильвер приоткрыл веки – пальцы слабо засветились. Его затопило удивление и восторг. Даже боль отступила на второй план. Получалось! Первые боги, у него получалось! Сильвена, где бы она ни была, тоже это заметила.
— Из нас двоих я – единственный источник божественной силы! — взвизгнула она, теряя выдержку. — Ты лишь мой двойник, запомни. Думаешь, управлять светом может любой дурак? Он – мой, я не наделяла тебя этим даром!
А еще, подумал Сильвер, вдыхая через боль, не объяснила, что такое искренность и понимание. Чистые помыслы и добрые намерения. Бескорыстная забота и поддержка в трудную минуту. Дружба и любовь, в конце концов. Все это он узнал от людей, а потом испытал, встретив Кайко. Раньше он не был способен на самопожертвование. А теперь был готов на большее, даже ценой расставания с сестрой навечно.