— А почему вы утратили способность спускаться на сушу везде, кроме Моту?
Он и сейчас отчетливо помнил, как сестра вздрогнула и гневно скрипнула зубами.
— Скажи спасибо Гольдену. Все он и его отеческая опека над людьми.
— В каком смысле?
— После разрыва, когда мы заключили соглашение, каждый должен был что-то гарантировать, помнишь?
Сильвер кивнул, а сестра высокомерно вскинула подбородок.
— Но это не все. Он знал не только силу моего величия, — она горько улыбнулась, — но и степень ненависти к его любимым людям, поэтому подстраховался. Мы пообещали друг другу отказаться от этой способности, чтобы не вмешиваться в ход человеческой жизни. Я согласилась, наивно полагая, что, сузив территорию для встречи, неминуемо приближу наше примирение. А он… — она гневно сжала кулаки.
— …хотел уберечь людей от твоей мести, — догадался Сильвер.
— Но это не помешает мне отомстить здесь, на Моту, — голубой взгляд первой богини затянуло льдом, — и ты, братец, поможешь мне в этом!
Тогда-то он начал кое-что понимать. Ранее безоговорочно преданный сестре, Сильвер стал замечать в Сильвене не только величие, видеть не просто животворящую богиню. Он впервые рассмотрел за прекрасным личиком и обманчиво мягким лунным светом ледяной расчет, повышенную импульсивность и мстительность. Возможно, именно тогда его верность стала убывать. Настолько, что сейчас он стоял у подножия древнего вулкана на острове, созданном Гольденом и Сильвеной, а сам всерьез собирался каким-то чудесным образом вызвать на разговор человеческого бога. Сильвер упер руки в бока, тряхнул волосами и беззвучно рассмеялся. Пора было покончить с этим.
— Эй, Кукуне! — крикнул он, что было сил. — Выходи, надо потолковать!
Ответом ему, естественно, была тишина.
— Уважаемый земляной бог, — силясь ради Хоа не съязвить на слове «бог», снова прокричал Сильвер, — дело важное! Твой цветок Вахин По, — потребовалось новое усилие, — зацвел черным! Островитяне думают, ты гневаешься и хочешь уморить их голодом. Так что вопрос жизни и смерти, слышишь?
Лунный близнец ходил туда-сюда, шевелил кусты, пугал сверчков, прогонял назойливых птиц, отмахивался от ночной мошкары и кричал. Снова и снова на разные лады повторял одно и то же: им с Кукуне надо поговорить, и лучше бы земляной бог выполз из своего укрытия. Выдохнувшись, Сильвер, наконец, остановился и тупо уставился в темноту.
— А, знаешь, Кукуне, — пробормотал парень, — ты настоящий засра…
— А, ну, замолчи! — вдруг раздалось глухое рычание в шаге от него.
От неожиданности Сильвер взвился и обернулся проворнее, чем полагалось тому, кто не верил во всякие человеческие пугалки типа страшного темного леса и несуществующих богов. Стоило ему развернуться на голос, как он тут же уперся носом во что-то яркое. Чтобы не ослепнуть, парень инстинктивно прищурился. Отпрянув назад, он в сердцах выругался:
— Первые боги, ты еще кто?!
Привыкнув к свету, Сильвер попытался рассмотреть его источник. Неожиданно за свечением непонятного происхождения взгляд выхватил два внимательных глаза, аккурат на уровне его собственных. В темноте, слегка разгоняемой сиянием Блума, различить цвет не удалось, но глаза, кажется, принадлежали девушке. Большие и блестящие, они бесстрашно буравили Сильвера, словно их обладательница желала испепелить того взглядом. Его выражение не оставляло сомнений. Незнакомка излучала столь мощную агрессию, что парень невольно отшатнулся. Постепенно он рассмотрел и другие ее приметы.
Девушка и впрямь была одного роста с ним. Неожиданно. Островитянки, которых он встречал, едва доставали ему до плеча. Хоа была миниатюрной. Кожа той, что сейчас стояла рядом, напоминала древесину бакаута. За пределами Моту его смолой лечили болезни, поэтому часто называли деревом жизни. Здесь же, на острове он был известен как панго ано хе по, что значит «черный, точно ночь». Неудивительно, что парень не сразу увидел подкравшуюся девушку. Под ее взбешенным взглядом лунный близнец обнаружил вздернутый нос, высокие скулы и сочные, словно мякоть манго, губы. На фоне темной кожи лишь они светлели бледно-коричневой полоской.
— Убирайся из леса, — тихо повторила она.
Голос напомнил Сильверу рокочущее завывание ветра в сезон дождей, который все никак не начинался.
— А не то что? — с вызовом уточнил он.
— Не то эта стрела проткнет твое горло.
Только сейчас Сильвер увидел, что она направила на него лук, а свет, ослепивший по первости, не что иное, как наконечник, целившийся теперь ему в кадык.
— Да кто ты такая?!
Лунный близнец попытался сделать шаг вперед, но девушка лишь покрепче перехватила лук. Натянула тетиву сильнее, отчего светящийся наконечник стрелы приблизился к ее лицу. Парень рассмотрел пушистые пружинки иссиня-черных волос, спускавшихся ей за спину. А еще зрачки глаз с сине-зеленым отливом. Оттенок был необычным, но напоминал что-то знакомое. Парень напряг память, однако не вспомнил.