— Но что-то пошло не так, да? — догадался Сильвер, стараясь стряхнуть шоковую взвесь.
Сияющий бог кивнул.
— Земная ипостась той сестры, чье дежурство выпадало третьим, изнашивалась быстрее. Ее внешность в буквальном смысле старела. Мы не могли объяснить или исправить это. Расставаться с вечно юным образом Сильви не захотела, так что спихнула обязанность дежурить третьей на бедняжку Морану, самую кроткую из всех. Наблюдать, как та постепенно превращается в старуху было тяжело. Однако Морана принимала все с невероятным достоинством. Вместе с морщинами к ней пришла мудрость. В итоге Сильвена, да и я, признаться, стали видеть в той чуткую советницу, всегда готовую утешить. Как мать у людей.
— А Лея? — спросил Сильвер, в голове у которого теперь было пугающе пусто.
— Увы, она стала еще одной проблемой, — печально сказал Гольден. — Если Морана старела, то Лея, дежурившая после, напротив, расцветала. Да так, что в какой-то момент затмила красотой и молодостью Сильви.
Гольден вдруг уронил лицо в ладони. Лунному близнецу даже не потребовалось ничего спрашивать.
— Это взбесило мою сестру, — тихо констатировал тот.
— Нет, — возразил сияющий бог, — ее взбесило мое внимание к Лее.
Бросив на собеседника отчаянный, почти дикий взгляд, Гольден вскочил на ноги и принялся кружить по песку. От нахлынувших воспоминаний слова полились из него сплошным, неконтролируемым потоком.
— Лея была похожа на хрупкую бабочку, — приговаривал он с необычайной мягкостью. — Белая кожа, серебристо-пепельные волосы до пояса, огромные голубые глаза. Внешне она мало отличалась от той, что ее создала. Но ее юность завораживала, а еще больше покоряла ее наивность. Лею хотелось оберегать от случайных порывов ветра, от штормовых брызг, назойливой мошкары. В общем, от всего на свете, чем я, кажется, и увлекся.
— Влюбился?
Сильвер постарался скрыть дрожь в голосе. Он впервые видел Гольдена в таком взбудораженном состоянии. Это одновременно потрясало и пугало. Внезапно сияющий бог замер на краю скалы спиной к собеседнику. Он молчал так долго, что лунный близнец уже не надеялся услышать продолжение.
— Когда Сильви узнала, то обезумела, — с благоговейным ужасом произнес Гольден. — Она как раз вернулась с дежурства и была полна сил. Накинулась на сестру с кулаками, в которых с убийственной яркостью искрил лунный свет. Я понял, это конец, — его голос сорвался на громкий шепот. — Морана бросилась их разнимать и погибла первой. Сильви ударила ту наотмашь, отчего земная ипостась Мораны разлетелась на миллионы сияющих лунным светом частиц. Я не думал, что это вообще возможно, — он задержал дыхание, как перед прыжком в воду, а потом закончил на одном выдохе, — ветер мгновенно разнес их по планете. Именно гибель Мораны даровала Блуму Найтли, а до него множеству других хранителей, возможность оборачиваться тьмой в любом уголке земли. Сияющий сумрак – это остатки одной из сестер первой богини.
От такой новости кожа Сильвера покрылась мурашками.
— Что было дальше? — спросил он, когда тишина в бухте начала давить.
Гольден словно очнулся от кошмара.
— Я не смог ничего сделать, — прошептал он, — рванул спасать Лею, но…
— Не успел, — догадался лунный близнец.
— Когда оттащил разъяренную Сильви, Лея уже не дышала, — сияющий бог говорил еле слышно, будто с трудом сдерживал рыдания. — Прекрасные голубые глаза закрылись навсегда. Сильви убила ее. Убила собственными руками. В такой ярости она была!
Какое-то время оба, и Гольден, и Сильвер, приходили в себя. Наконец, сияющий бог раскатисто откашлялся, возвращая силу голосу.
— После Сильви скрылась в лесу, а я остался рядом с Леей. До самого рассвета баюкал ее тело, а когда пришло время заступать на дневное дежурство, забрал его с собой. Хотел распылить сияние Леи в бескрайнем космосе, но не смог расстаться.
Он снова умолк. Сильвер по-прежнему видел лишь его широкую спину, но по движениям рук догадался, что тот все-таки пустил слезу. Плачущий бог… Это было уже слишком. Чтобы не провалиться в глухое оцепенение, лунный близнец отгородился от чувств воображаемой стеной. Он должен был узнать, чем все закончилось.
— И? — без намека на деликатность поторопил он Гольдена.
Тот шумно втянул воздух носом.
— Много лет я укрывал тело Леи в своих лучах. Сильви затаила обиду и хранила молчание. Я тоже не мог забыть ее безумной вспышки. Однако время шло, и однажды мы все же помирились.
От вида шмыгающего первого бога к лунному близнецу вернулось самообладание. Вместе с ним пришла злость.
— Вот прямо взяли и помирились? — его голос налился ехидством.