Он вдруг вспомнил, как построил эту хижину много-много лет назад. Ни о какой Катрин в те времена речи еще не шло. Он был всецело предан сестре, хотя трещина в их отношениях уже пролегла. Богиня успела отказать брату в признании в качестве божества, чем несказанно задела. И все же он еще не допускал мысли, что может ослушаться ее, а тем более предать. Терпеливо ждал приезда на Моту очередной обещанной невесты, чтобы вступить в игру и, наконец, победить.
О, тогда он очень хотел угодить Сильвене. Настолько, что не задумывался о последствиях такой «победы», которая не оставила бы от него даже воспоминания. В том, что сестра не станет о нем плакать, он почему-то был уверен. И вот, слоняясь по Моту, лунный близнец решил «убить» некоторое количество времени строительством настоящего дома, как у людей. Мысль его смешила, ведь в жилище ради безопасности и ночлега он никогда не нуждался. А вот забавы ради попробовать было можно. Сестре он ничего не сказал – не хотел, чтобы она подняла его на смех еще и по этому поводу. Таскал поваленные ветром деревья, сушил опавшие пальмовые ветки и тайком сооружал каркас для хижины в недели пересменок с помощью украденных у людей гвоздей и молотка. Работал долго, зато с нескрываемым наслаждением. Сам не ожидал, что делать что-то руками ему так понравится. О том, что сестра ненароком узнает о его странном начинании, переживал явно зря. Сильвене было решительно плевать. Все, о чем она думала, крутилось вокруг Гольдена и священной мести бывшему возлюбленному.
Когда хижина была готова, Сильвер стал приходить в нее больше из любопытства. Видел, как островитяне дорожат домом, пытался их понять. Несколько раз перестраивал, укреплял, прорубил окно. Незаметно оброс скарбом в виде стола, пары стульев и кровати. Все сколотил сам из подручных материалов, что нашел в лесу. Матрас соорудил из пододеяльника, утащенного с чьей-то веревки в деревне островитян. Набил травой и постелил на кровать. Не слишком уютно, но про уют он не думал, пока однажды не привел в свою тайную хижину Катрин…
— Ничего лишнего, — тактично прокомментировала она, переступив порог впервые.
— Если хочешь, я раздобуду… — начал было он, готовый достать и пуховую перину, и шелковые простыни, и тончайший тюль, лишь бы та не ушла.
— Не нужно, — прервала его девушка, подойдя вплотную. Жар ее юного тела обдал его чувственной волной с ног до головы и отозвался дрожью во всем теле. — Достаточно того, что ты рядом.
Сильвер хотел возразить, что такая, как она, заслуживает всего самого лучшего, но не успел. Ее мягкие губы накрыли его рот со столь проникновенной жадностью, отчего слова застряли в горле. Тепло, растекшееся в груди, заставило потерять счет времени. В себя лунный близнец пришел, лишь когда оба лежали на жестком самодельном матрасе нагие и невообразимо радостные.
Теперь мебель в хижине обветшала, а матрас превратился в жалкую половую тряпку грязно-серого цвета. Сильвер брезгливо вытащил все на улицу, а сам отправился собирать свежую «начинку» для новой постели, которую решил устроить прямиком на полу. Далеко от домика не отходил, работал усердно, успел даже подлатать крышу. Управился, по ощущениям, к обеду. Солнце зависло аккурат над его головой. По крайней мере, лучи, пробивавшиеся сквозь древесные кроны, нещадно жгли макушку.
Физический труд взбодрил. Довольный собой Сильвер прикрыл матрас из травы листьями банановой пальмы и повалился сверху. Увы, с отдыхом вернулись и назойливые, точно мошкара, мысли. В основном они крутились вокруг Хоа и Кайко. Первую стоило забыть. Вторую разыскать. Ни того, ни другого делать не хотелось. Внутри начало неприятно зудеть. Он, что, не хочет расставаться с Хоа, чтобы опять не остаться брошенным? Не желает встречаться с Кайко, поскольку опасается, что та помнит о прошлом? Он, правда, такой эгоист и трус?!
Внутренне зарычав, Сильвер вскочил с кровати и вылетел на улицу. Нужно поплавать, решил он. Это всегда помогало очистить мысли. Не разбирая дороги, парень рванул через лес туда, откуда пахло океаном и скоро вышел на дикий пляж. Небольшой песчаный пятачок плавно переходил в мелководье, окруженное редкими мангровыми деревьями с длинными корнями, выглядывающими из воды. Такие растут лишь там, где низкий уровень соли в океане. С этой стороны коралловый риф, окружающийМоту, был особенно высоким и опреснял прибрежные воды естественным образом. При ближайшем рассмотрении пляж показался Сильверу смутно знакомым. Внезапно в груди больно кольнуло – здесь они с Катрин провожали свой последний закат перед окончательным расставанием.