Впереди вырос вулкан. Рядом с ним было темнее. Сильвер догадался, что дошел только потому, что лес расступился. Над головой не было ни звездочки. Вместе с ярким ликом луны их закрыли поднявшиеся ввысь сгустки ночного мрака. Бросив короткий взгляд в черное небо, парень принялся сверлить глазами окрестности. Сестра должна быть уже где-то здесь.
— Я заждалась, — ее голос разрезал тьму и тишину, невольно заставив Сильвера поежиться. — Думала начинать без тебя.
Богиня вышла из-за валуна и теперь стояла на возвышении, расположенном чуть дальше по склону от места, где застыл лунный близнец. Вся ее фигура, от макушки до кончиков пальцев ног, светилась.
Серебро, курсировавшее под кожей Сильвены, рассеивало мрак вокруг и придавало сестре воинственный вид. Еще больше его подчеркивал металлический нагрудник, надетый поверх новенького белого платья с серебряной каймой на подоле. Тонкие пластины обнимали грудь и талию Сильвены. Блестящая поверхность ярко отражала шедший от богини свет. На плечах выступали острые треугольники металла, покрытые шипами. На бедра спускалось подобие короткой юбки из металлических колец.
— Нарядилась для встречи со мной. Похвально, — выдал кривую улыбку Сильвер.
— Нравится? — просияла сестра.
— Безумно.
Прозвучало спокойно, хотя внутри стало тревожно. Сколько парень помнил Сильвену, после появления людей на планете та вслед за ними тоже полюбила всякое шмотье. Создавала его сама из собственного лунного света, даже Сильверу что-то перепадало. Пока первые боги были вместе, наряды Сильвены частенько менялись. Но после расставания она стала ходить в единственном платье. Сильвер думал, что сестра охладела к одежде из-за разрыва с солнечным богом или таким странным образом носила траур по нему, но как-то все же спросил об истинной причине. Пожав плечами, та обронила:
— Не хочу тратить силу на ерунду. Она пригодится для финальной битвы. Вот тогда я буду во всем блеске!
Много десятилетий богиня была верна своему слову и не меняла образ, а теперь сияла свежим нарядом и нагрудником. Значит, настроена решительно, подытожил Сильвер. Плохи его дела. Оружия в руках Сильвены не было, но лунный близнец помнил, как легко она могла создать его из света, текшего под кожей. Он видел это лишь раз, в церкви, где сестра пыталась убить Зори, но воспоминание было еще ярким.
— А ты, смотрю, теперь носишь человеческие лохмотья, — поморщилась богиня, окинув брата презрительным взглядом.
— Сменил костюмчик, чтобы не запачкать, — коротко ответил тот, умолчав, что вещи, которые он носил прежде, Хоа, не спросив, принесла в дар Кукуне.
— Ты жалок.
Во взгляде Сильвены сверкнули молнии.
— А ты смешна. Может, уже перейдем к сути?
Сильвером вдруг овладело нетерпение. Он не собирался плясать под ее дудку. Раз уж решила избавиться ото всех на Моту, пусть приступает. Сильвена ощетинилась.
— Торопишься сгинуть? Неужто не желаешь узнать, зачем я все это устроила? — она напоказ раскинула руки в разные стороны.
— Ты обидчивая, мстительная и жестокая. Это извечные причины всех твоих отвратительных поступков, — не моргнув, ответил Сильвер и попал в цель.
Сестра поджала губы, вздернула подбородок и открыла рот, намереваясь ответить какой-то колкостью, но отчего-то передумала.
— Тебе нравится среди людей? — спросила она совершенно ровным тоном.
— А что? — напрягся Сильвер.
— Пытаюсь понять, что в них такого, раз и ты, и Гольден выбрали их, предав меня.
Ну вот, началось.
— Я тебя не предавал, а удержал от ошибки. Погуби ты тогда хранительницу зари, миру пришел бы конец. Вашему с Гольденом миру. Тому, в который ты вдохнула жизнь.
Сильвер говорил тихо, но твердо. Может, получится уладить все без боя?
— Ты такой предусмотрительный и заботливый, — с елейной сладостью пропела Сильвена, — что же ты не привел свою легендарную охотницу из джунглей? Сам говорил, мы родня. Познакомились бы, обнялись, простили бы друг друга.
В ее словах звучала издевка. Чтобы рассмотреть его реакцию получше, она подошла ближе к краю возвышения. Сильвер стиснул зубы, но глаз не отвел.
— У нее началась новая жизнь. Ей нет до тебя дела.
— Жа-а-ль, — протянула Сильвена, вновь отходя к вулкану. — Я бы с удовольствием посмотрела на нее, а заодно довела начатое до конца. Негоже оставлять в живых ту, что едва не украла у меня возлюбленного. У первой богини не может быть соперниц.