— Ладушки. — подумав, я спрыгнул с кровати. — Давайте запишем кинцо, только немного другое.
— Госпожа, отпустите нас! Мы тут вообще не при чём! Нас заставили! Мы не могли отказать баронете! Понимаете…
— Не понимаю и не хочу понимать! — прервал его причитания. — Быстро разделся. И второго своего приятеля раздень!
— Что? Зачем?
— Ещё один вопрос — и всё равно будешь раздевать его, но уже сломанными руками!
Вскоре три голых парня сидели на кровати, трясясь и пуская сопли пузырями. Побитые уже достаточно пришли в себя, так что, думаю, можно начинать.
— Итак, рассказывайте, кто и что тут решил кинобизнесом заняться! Сразу говорю — почувствую ложь, и у вас что-нибудь ненужное сломается! — включил запись на всех мобильниках, что стояли на штативах. Прекрасные кадры, все трое как на ладони! И звук пишется.
— Госпожа, опутистите нас! Мы не хотели вам зла! — принялись ныть парни вместо рассказа.
— Значит, надо всё же стимулировать. — я выключил камеры и отвесил каждому по оплеухе. Снова включил. — Говорите!
На этот раз они стали говорить по делу. Торопились, перебивали друг друга, в красках повествуя. В общих чертах получалось, что к ним обратилась старшая сестра Лахтина, Вероника. За определённую плату они должны были меня опоить, притащить в номер и изнасиловать, пока я в отключке, снимая всё на видео. За это им заплатили по тысяче рублей и обещали ещё по четыре после выполнения заказа. Видео они должны были отдать Лахтиной, но могли и себе оставить, пересматривать на досуге. А утром меня нужно было одеть, посадить в такси и отправить в универ, чтоб я не сразу понял, что произошло.
Ну да, я так сразу и представил, как Ирина приходит ко мне в гости в общежитии и, гаденько смеясь, показывает это кино. И ведь я был бы в её руках, будь я обычной девушкой этого мира! Вполне возможно, как опороченной дворянке, мне пришлось бы в петлю залезть или под поезд кинуться. Ну, или какие там планы были у сестричек на мою судьбу.
— Ну вы и дебилы, ребята. — я с жалостью посмотрел на тройку голожопиков. — Вы что, совсем не боитесь Меншиковых?
— Мы… Нам рассказали, что вы в семье изгой! — оправдался Николай.
— Ну в семье да. Но меня всё равно признали. И фамилию я ношу их! Меня могут сколько угодно не любить, но если бы какие-то кретины решили бы поступить с кем-то из Меншиковых, даже со мной, так, как вы хотели… Думаю, вы умирали бы долго и с фантазией!
— Но… Что вы будете с нами делать, госпожа? — переглянувшись, тройка побледнела и с мольбой посмотрела на меня.
— Мне вы не нужны… Но сами понимаете, что с вами сделают Лахтины за подобный провал. — я показал пальцем на телефоны. — Так что, мне кажется, вам надо завтра же собираться и убегать куда-нибудь в Германскую Империю. Или во Францию. Затеряться подальше отсюда. Иначе вас затеряют, чтоб говорили меньше. Понимаете же?
— Да, госпожа!
— Отлично. Тогда вы знаете, что будете делать утром. А пока спите!
Точными ударами в челюсть вырубил тройку, сжег в пепел всю их одежду, вынул карты памяти из смартфонов с записью их признания и ушел из номера.
Надо забирать Юлю и возвращаться в университет. А там уж разобраться с Лахтиной. Старшая мне пока недоступна, но вот на младшей я уж точно оторвусь!
Можно было бы запись выложить в сеть, но это палка о двух концах. Народу не будет важно, я в истории жертва или не я, но моё имя будет стоять в одном ряду с этими суками, замазанное грязной историей. Не хочу! Мне нельзя пока выделяться. Буду придерживать её на крайний случай!
Глава 12
Утром в субботу я чувствовал себя просто прекрасно! Выспался, доволен, полон сил и планов. Завернувшись в полотенце, пошел в туалет и в душ. Вот в душе-то я и встретил Юлю. У неё явно были противоположные чувства — даже иллюзия была землистого цвета, волосы торчат во все стороны, глаза опухшие, а настроение на нуле.
— Ты чего такая весёлая? — мрачно спросила она, глядя на мою улыбающуюся физиономию.
— Я чувствую себя просто великолепно! Чего бы мне не быть весёлой? — я пожал плечами и показал ей язык.
— Ты же пила вчера не меньше моего!
— А у меня метаболизм лучше. Могу есть и не толстеть, могу пить и не иметь похмелья!
— Тебя надо на костре сжечь. — мрачно буркнула Юля и пошла зубы чистить.
Похоже, несколько других девушек, что были в душе, разделяли это мнение, потому что они с какой-то нехорошей задумчивостью посмотрели на меня.