Что до третьего яруса… Не знаю, была ли эта штука рукотворной или всю крепость выстроили вокруг неё, но прямо из центра цитадели торчала высокая чёрная скала, изогнутая как клык хищника, возвышаясь над всеми укреплениями метров на двадцать-тридцать. От самой крыши, прямо по изгибу скалы шла железная лестница, узкая и не особо надёжная на вид. Вела она к наблюдательному посту, что подобно кольцу опоясывал каменюку, а ещё выше, на самой вершине, с трудом различимое в дыму, стояло что-то здоровенное, круглое и мутно поблескивающее. Не то сигнальное зеркало, не то гонг.
С дозорной площадки виды могли открыться поинтереснее, но ползать по железным скобам без особой нужды никому не хотелось, так что подниматься выше мы не стали.
Глядя на внутренний двор, сложно было найти хоть что-то, способное гореть. Предметов из дерева здесь избегали, заменяя камнем или металлом, вместо флагов и стягов висели толстые цепи, к которым были подвешены многочисленные трофеи поражённых тварей. Обгорелые черепа, клыки, иссохшие конечности и иногда даже туши целиком.
Но, хотя многое в крепости было выковано из металла, железной брони здесь было не встретить. На снующих вокруг ликанах и веребеарах я видел лишь кожу, шкуры, чешую и костяные пластины. Скорее всего, Пепельные стражи изготавливали доспехи из того же, против чего воевали, что было логично, учитывая завидную огнеупорность местных тварей.
Хотя, почти сразу же игра подкинула нам исключение. По крепости прокатился рёв сигнального рога и в цитадели, с тяжёлой гулкой вибрацией, распахнулись толстые многослойные двери из железа и камня, выпуская наружу…
— Ого, — уважительно хмыкнула Иназума.
Сначала мне показалось, что во двор вышла осадная башня. Форт. Бастион. Целая гора живого металла, покачиваясь с боку на бок и бухая подвижными пластинам брони, покинула внутренности цитадели и следом за ней вышли ровные шеренги Пепельных стражей, облачённых в толстые доспехи из кожи и костяных щитков. Веребеары и ликаны во дворе взревели, салютуя оружием, и в их рёве почти потонул следующий сигнал, оповестивший об открытии ворот на болота.
— Впервые видите, приключенцы? — раздался рык у меня под боком и, оглянувшись, я обнаружил рядом ликана, до этого момента сосредоточенно чинившего баллисту. — Все удивляются, когда видят Барлуга.
— Барлуга? — переспросил я машинально. — Ты про тот ходячий замок?
— А про кого ещё? — усмехнулся ликан. — Наш замкомандующего сильнейший фортификатор среди веребеаров. Такого могучего доспеха больше ни у кого нет.
Я уже кое-что слышал о специализации фортификации для медведей, но впервые видел пример собственными глазами. Впечатление было такое, словно на веребеара накинули вместо доспеха корпус от танка, а потом сверху добавили ещё брони. Пока что было не слишком понятно, зачем эта штука и какой её функционал, но внушало неимоверно. Хотя что это я. Наверняка это и было для танкования. Веребеар в таком доспехе мог бы спокойно заагрить всю локацию и даже не почесаться. Если бы меня спросили, в какой многопользовательской игре самый танковый танк, я бы, без тени сомнения указал бы на вот эту гору железа, что только что покинула ворота крепости.
Я хотел поспрашивать нашего случайного собеседника о каких-нибудь подробностях этой специализации, но оказалось, что ликан уже ушлёпал на противоположный конец крыши, занявшись другой баллистой.
— Я так полагаю, с военным советом там закончили, — сказал Жора, провожая взглядом шеренги бойцов. — Айда вниз? Поталдычим с этим вашим ээээ…
— Руканом, — напомнил я имя, полученное от хозяйки таверны.
— Ага, — кивнул гном. — Пока его опять куда-нибудь не унесло.
— Если его уже не унесло с тем отрядом, — хмыкнула Акари, отходя от зубцов стены.
— Типун тебе, внучка, — вздрогнул пенсионер.
— Я думаю, архивист звучит как что-то плохо совместимое с походами, — усмехнулся я.
Изнутри цитадель тоже не щеголяла уютом. Мрачная, угрюмая, закопчёная, пропахшая гарью и палёной шерстью, с крохотными окнами-бойницами, через которые едва проникал свет. Да и то, такая роскошь как окна имелась лишь на верхних этажах. Внизу же, у земли, всё было сделано во имя максимальной защищённости и огнеупорности. Словно обитатели крепости считали, что однажды их цитадель захлестнёт море огня.
И, судя по оплавленным стенам, что я видел на улице, свой резон в этом был.
Из-за этого не покидало ощущение, что мы идём не по коридорам и лестницам здания, а по каким-то пещерам. Тут никого не беспокоился о комфорте и чистоте. Пол был выложен грубыми и неровно отёсанными плитами, а швы каменной кладки были почти неразличимы на общем фоне из-за набившихся в них пепла и сажи. И, хотя светильников везде висело в избытке, их свет блуждал и терялся в черноте всего вокруг. Если бы не снующие постоянно туда-сюда Пепельные стражи, бродить по таким коридорам было бы совсем тоскливо.