— Э… Не понял, — ответил я, заходя внутрь.
Не такого приветствия я ожидал, честно говоря.
— Всякий, кто приходит в крепость с болот, путник это или разведчик с вылазки, должен поведать мне обо всём, что встретилось ему по пути. Болота живые. Изменяются каждый день, каждый час. А таким образом, — ликан выразительно постучал когтем по столешнице, — мы можем понять, как они это делают и к чему стоит готовиться.
— А можно мы просто спросим, что нам надо, и пойдём? — попытал счастья дядя Жора.
— Нет.
— Ликана ответ… — едва слышно буркнул под нос гном.
Наш с Жорой рассказ был краток, сумбурен и, по большому счёту, один на двоих, так как практически всю дорогу до крепости мы пробежали вместе, нигде не задерживаясь и ни с кем не сражаясь, лишь откидываясь бомбами от особо любопытных и назойливых тварей, что пытались атаковать нас в дороге.
История Акари впечатлила Рукана куда сильнее, но оно и немудрено. Не каждый день услышишь, как кого-то лично пропаровозил лидер целой фракции. Мы, например, вчера знатно офигели, когда Иназума поведала о своём коротком путешествии вместе с Инбар.
— Прошу прощения? Углень был уничтожен? Ещё и с одного удара? — вот и архивист не сдержал неприкрытого удивления. — Я, конечно, слышал недавние слухи, но верится с трудом.
— Это подойдёт за доказательство?
Иназума вытащила из сумки ту самую янтарную монету и положила её на стол, немного придвинув в сторону Рукана.
Архивист, посерьёзнев, протянул лапу и аккуратно подцепил монету когтями, поднеся прямо к глазам.
Он долго молчал, издавая задумчивое порыкивание и пристально разглядывая кругляш со всех сторон, даже глядел на просвет, повернувшись к одному из светильников. После чего вернул монету на столешницу, озадаченно рыкнув:
— Получается, старые басни не врали…
— Какие басни? — сразу спросил Жора, тоже почуяв, что мы, наконец, добрались до сути.
Ликан ответил не сразу.
Почесав нижнюю челюсть, он прошёл к одному из шкафов и, поводив вглядом по полкам, достал оттуда старую книжицу, сшитую тонкими железными кольцами.
— Старые хроники гласят, — начал он, — что когда-то в окрестных землях стояло три храма, которыми заправляли три ордена. Орден Зимы, орден Солнца и орден Тумана. Храмы Солнца и Зимы вели непримиримую вражду, постоянно сражаясь друг с другом. Что до Храма Тумана, то его монахи блюли нейтралитет. Они говорили, что лёд и огонь могут сражаться вечно, но итог их битвы — всего лишь туман. И тот, кто познает его секреты, познает Судьбу.
Он раскрыл книгу ближе к середине и что-то глянул на пожелтевших страницах.
— В конце концов, они оказались правы. Огонь и лёд уничтожили друг друга, храмы рухнули и на их месте остались бродить лишь стражи сгинувших секретов. А Храм Тумана остался стоять. Но его монахи исчезли бесследно, словно сами слились с туманом своих лесов. Однако оставили после себя странное устройство.
Он положил перед нами раскрытую книгу и показал старую иллюстрацию.
На старом пергаменте была тщательно выведена чернилами странная схема. В центре изображался огромный круг, разделённый тонкими линиями на множество секторов. Линии расходились из небольшого ядра в центре, словно спицы колеса, и терялись в краях листа. Внизу иллюстрации, слева и справа от этого колеса были нарисованы две чаши, отмеченные простыми знаками: снежинка над одной, стилизованное пламя над другой.
Пространство между спицами было испещрено спиралями, трещинами и волнистыми штрихами, будто художник пытался передать в неподвижных линиях движение воды или дыма. Но каждый сектор был заполнен по разному и не походил на другой. А в углу пергамента, мелкими неровными буквами, значилось: «Тот, кто положит дар в чаши, повернёт колесо Судьбы».
— Паломники прозвали это устройство Машиной Судьбы, — усмехнулся Рукан. — И многие поколения искали способ её запустить, предлагая чашам всевозможные дары. Но всё было безуспешно. Полагаю… им недоставало вот такой монеты.
— Почему вы так решили?
— Достоверно известно, что у сгинувших орденов имелась духовная валюта, у каждого своя. Но она не покидала пределы соответствующих храмов. Монахи не торговали ими с внешним миров, а, как говорят — и вот это уже спекуляции, — подчеркнул он, — торговали ими с реальностью. Вполне допускаю, что если миф хотя бы наполовину правда, монахи Тумана могли создать свою машину для того, чтоб пожинать энергию из монет рухнувших храмов на благо своего ордена.
Звучало достаточно логично. Ребята мудро пересидели конкурентов и хотели снять с этого все сливки. Но что-то пошло не так, раз они тоже исчезли.