– Это жестоко с ее стороны, – вступилась Танди. – Она не должна была тебя проклинать.
– Жестоко? Разумеется, нет. Это огрская любовь, единственно доступная и понятная ограм. Однажды моя мать прокляла моего отца, да так, что он поправился только через два дня, но все это время улыбка не покидала его лица.
– Ну, не знаю, – необычайно серьезно ответила Танди.
Может, и она как-то связана с прокляторами? Загремел запомнил это, чтобы позже узнать все поточнее.
Они обошли часть озера Огр-Ызок, стараясь не привлекать внимания. Здесь не было ни одного огра, не заметно даже каких-либо следов их пребывания – ни поломанных деревьев, ни расколотых валунов, ни утоптанной земли.
Но также, казалось, не было поблизости и ничего угрожающего. Озеро окружали чудесные песчаные пляжи, протянувшиеся насколько хватал глаз, а в хрустально-чистой воде не просматривалось ни одного чудовища. Очевидно, донные прокляторы просто выжили отсюда всех сколько-нибудь опасных соседей.
– Смотрите, смотрите: носы! – крикнула Танди, указывая в сторону воды.
Загремел посмотрел. Косяк носов, выстроившихся парами, плыл к берегу, поднимая маленькие волны. По мере его приближения Загремел понял, что носы – только выдающаяся часть более значительных по размеру длинных тел каких-то рептилий.
– О-о, это ызки, – успокаивающе сказала сирена. – Они практически все безвредны. Ызки не относятся к роду пчел. Они не жалят. Иногда кто-нибудь из них забредает и в мое озеро.
– Но какие у них большие зубы! – сказала Танди.
– Это имитация; они не тверже подушек.
Один ызок выполз на берег. У него были коротенькие толстенькие зеленые лапы и зеленая же морщинистая шкура. Сирена погладила его по голове, и ызок растянул пасть в улыбке. Она дотронулась до одного из его зубов, и тот согнулся, словно резиновый, тут же распрямившись, как только сирена отпустила его.
Но Загремела обуревали сомнения.
– Помню, отец рассказывал мне кое-что об ызках. В большинстве своем они абсолютно безвредны, но некоторые...
– О да, – согласилась сирена. – У немногих из них – у очень немногих – зубы настоящие. Эта разновидность опасна.
– Тогда давайте держаться подальше от плохих ызков, – предложила Танди. – А как они выглядят?
– Я не знаю, – призналась сирена.
– Точно так же, как и хорошие, – порывшись в памяти, сообщил Загремел.
– Но... но тогда любой из этих может оказаться плохим, – встревожилась Танди.
– Совершенно справедливо, – подтвердил Загремел. – Если только донные прокляторы от них не избавились.
– А как донные прокляторы могут их различить, если мы не можем этого сделать? – спросила Танди.
– Если ызок съест кого-нибудь из них, скорее всего, это плохой ызок, – ответила сирена, странно улыбаясь.
– Нам что, придется различать их так же? – озабоченно поинтересовалась Танди.
Сирена рассмеялась. Конечно, голос ее был лишь бледным подобием того, каким он был бы, если бы сохранил всю свою чарующую магию, но что-то влекущее в нем по-прежнему оставалось.
– Конечно, нет, дорогая. Мы будем сторониться их всех.
Это оказалось довольно просто сделать, поскольку путники передвигались значительно быстрее рептилий. Вскоре ызки отказались от мысли о погоне и развернули носы к воде, с жужжанием устремившись к более глубоким местам. Танди проводила их рассекавшие волны носы взглядом, в котором сквозило явное облегчение.
В одном месте правильность очертания озера была нарушена. Здесь оно соединялось с другим, маленьким и удивительно красивым озерком. Через соединявшую оба озера узкую протоку тянулась цепочка отмелей.
– Я пойду вброд! – сказал Загремел, предвкушая удовольствие от того, что сможет позволить себе немного поплескаться.
– Ну, не знаю, – задумчиво протянула Танди. – Самая приятная дорога может быть и самой опасной.
Сказывался опыт встреч с древопутаной и муральвами – теперь любой легкий путь казался Танди подозрительным.
– Я проверю, – ответила сирена, – я очень быстро смогу сказать, есть ли здесь какие-нибудь опасные водяные существа. Кроме того, я проголодалась и хочу поймать хоть несколько рыбешек.
С этими словами она скользнула в маленькое озерцо. Ноги ее превратились в скользкий чешуйчатый хвост, а платье исчезло.
– Если встретишь чудовище, пошли его ко мне! – крикнул ей вслед Загремел. – Я тоже проголодался!
Русалка с красивой обнаженной грудью улыбнулась ему, нырнула и быстро поплыла с изумительной легкостью. Через мгновение ее головка вновь показалась из воды, волосы влажно поблескивали.
– Нет здесь никаких чудовищ! – сообщила она. – Даже ызков нет. А между отмелями нет глубоких впадин, так что можете идти спокойно.
Это было все, что Загремел хотел знать.
– Плохо, что чудищ нет, – пробормотал он и побрел вброд, поднимая фонтаны брызг.
Однако Танди продолжала сомневаться.
– Я лучше пройду берегом, – наконец решила она.
– Прекрасно! – одобрил Загремел, заходя поглубже. Впрочем, и в самом глубоком месте вода поднималась ему не выше груди. Поразмыслив, он решил, что этот брод соорудили донные прокляторы, чтобы не допустить сюда морских чудовищ, – те, как известно, предпочитают жить на глубине, и мелководье им не по душе. Может, меньшее озеро было создано как своего рода курорт. Это, кстати, предполагает, что в озере Огр-Ызок чудовища все-таки водятся, просто их не оказалось на месте, когда маленькая компания проходила мимо. Возможно, эти чудовища обеспечивали местным жителям дополнительную охрану, превращая все озеро в некое подобие крепостного рва. Но поскольку Загремел не собирался общаться с донными прокляторами, это не имело для него никакого значения. В конце концов, они пытались воспрепятствовать браку его матери и отца. Мать не встречалась с ними с тех самых пор, как вышла замуж за огра Хрупа, и Загремелу пришло в голову, что ей от этого было не слишком хорошо. А потому его отношение к местным было, пожалуй, настороженным: он не пытался уклониться от встречи с ними, но и не искал этой встречи. Самым точным определением было «соблюдение нейтралитета». Никогда раньше Загремел не задумывался об этом – но ведь он никогда прежде и не испытывал последствий проклятия интеллектом. Он не терял надежды избавиться от способности размышлять, ведь попытки думать и тем более анализировать абсолютно не соответствовали принятой у огров манере поведения.
Он бросил взгляд на противоположный берег меньшего озера. Отсюда Танди, идущая по песчаному пляжу, казалась совсем маленькой, и Загремел ощутил совершенно не огрское желание защитить ее, – впрочем, разумеется, он связан обещанием, которое дал доброму волшебнику. Огры, конечно, существа грубые и необузданные, но слово держат. Кроме того, его заимствованный у косящих глаз интеллект подсказывал, что соблюдение этических норм имеет свои преимущества, что сильным нужно быть не только физически. А Танди действительно нуждалась в защите. Кроме того, она была очаровательной девушкой. Загремел задумался над тем, к чему она стремилась в жизни и как это может быть связано с его поисками древних огров. Возможно, добрый волшебник Хамфри растерял-таки свою магию и просто спихнул Танди огру, вместо того чтобы дать ей истинный ответ? Загремел надеялся, что это не так, но полностью исключить такую вероятность не мог. Может, ответа на ее вопрос нет – или, напротив, нет ответа на вопрос Загремела?
Загремел не сумел разрешить проблему быстро, даже со своим непрошеным интеллектом, так что отложил это до лучших времен. Но чувство беспокойства осталось. Высокоразвитый интеллект позволял ответить на множество вопросов, однако благодаря ему их возникало все больше. Быть умным еще не значит легко разрешать все проблемы, которые ставит перед тобой жизнь. Быть сильным и глупым гораздо легче: круши себе все на своем пути, не думая о последствиях, и дело с концом! Чувство беспокойства – не из тех чувств, которые приличествуют порядочному огру.
Он забрался в воду и начал шумно плескаться. Вот это подходящая забава для огра! Брызги взлетели высоко вверх огромным облаком, закрывшим свет солнца. В водяной пыли вокруг светила, казалось, возник волшебный нимб. В целом эффект оказался настолько чудесным, что Загремел долго еще плескался, пока не почувствовал себя освеженным и отдохнувшим. Но тут он заметил, что уровень воды в маленьком озере существенно понизился, а солнце торопливо катится по небосклону с явным желанием убраться отсюда подальше. Свет солнца значительно потускнел от выплеснутой на него воды.