Флиппо стоял недалеко от меня.
Княжна подошла к нему ближе. Она пела, декламировала, мурлыкала по-итальянски прямо ему в лицо. Она овладела им. Он пожал плечами. Его лицо говорило «да». Он повернулся…
Я ударил его по котелку заимствованным костылем. Костыль развалился на части. Колени у Флиппо подогнулись, и он упал лицом на ковер, растянувшись во весь рост. Он лежал неподвижно, и только тоненькая струйка медленно выползала из его волос на ковер.
Я сделал шаг и, не удержавшись на ногах, тоже упал. Помогая себе руками и коленом, я добрался до пистолета Флиппо.
Девушка метнулась к двери и уже шагнула за порог, когда я уселся, держа в руке пистолет.
— Стоп! — приказал я.
— Нет, — сказала она, но остановилась. — Я ухожу.
— Вы выйдете, когда я вас арестую.
Она засмеялась. Прелестный смех, негромкий и уверенный.
— Я уйду до того, — произнесла она добродушно. Я покачал головой.
— Как вы меня остановите? — спросила она.
— Я не думаю, что мне придется это делать, — сказал я. — Вы слишком умны, чтобы пытаться убежать, когда я держу вас под прицелом.
Она снова засмеялась своим серебристым смехом.
— Я слишком умна, чтобы остаться, — поправила она меня. — Ваш костыль поломан, и вы беспомощны. Вы не догоните меня. Вы пытаетесь убедить меня, что выстрелите, но я не верю. Вы бы выстрелили, если бы я на вас напала, но я, конечно, не сделаю этого. Вы бы хотели, но не сможете. Вот увидите.
Она повернула голову и, сверкнув темными глазами, сделала шаг к двери.
— Лучше не рассчитывайте на это! — пригрозил я. Вместо ответа она опять очаровательно рассмеялась. И сделала еще шаг.
— Стойте вы, идиотка! — заорал я.
Княжна улыбнулась мне через плечо и не спеша двинулась к дверям. Когда она делала шаг вперед, ее короткая юбка из серой фланели обрисовывала ноги в серых шерстяных чулках до икр.
Капля пота упала на пистолет в моей руке. Поставив правую ногу на порог, княжна невесело усмехнулась.
— Адье! — сказала она нежно. И я выстрелил ей в левую икру.
Она плюхнулась на пол. Ее белое лицо изумленно вытянулось. Она еще не успела почувствовать боли.
Я никогда раньше не стрелял в женщину и чувствовал себя очень странно.
— Вы должны были знать, что я сделаю это! — Мой голос, резкий и безжалостный, казался мне чужим. — Разве я не отнял костыль у калеки?