Это же должно было быть хорошо. Правда? Он должен быть лучшим консультантом, которого только можно себе представить. И он был бы им… если бы я не хотела врезать ему прямо в кривой нос каждый блядь раз, когда видела его. Самодовольный хрен. Может, если бы он перестал постоянно флиртовать, я могла бы подойти к нему с профессиональной, академической точки зрения.
Что-то мне подсказывало, что мне будет легче попросить солнце посинеть.
У меня не было индивидуального занятия с ним до середины недели, слава богу, но во вторник мне пришлось бы встретиться с ним на истории искусств. Это было дневное занятие, поэтому утром я обычно работала в RBD, где меня наняли для чистки и реставрации бесценных произведений искусства.
Бесценных… и очень краденых.
Я оправдывала себя тем, что мой работодатель, Лютер Гримальди, не сам украл картины. Он заплатил хорошие деньги за каждую картину на аукционе, и кто знает, сколько раз эти картины переходили из рук в руки до того, как он их приобрел. Я поискала Пикассо, над которым сейчас работала, и обнаружила, что он пропал в 1986 году и сейчас стоит где-то около 5 миллионов долларов. Мистер Гримальди владел ею всего год, так что первоначальные воры уже давно ушли.
Кроме того, ни один художник в здравом уме не отказался бы от возможности работать с подобными картинами, откуда бы они не взялись.
Поэтому я была крайне осторожна, чтобы не испортить картину. И я имею в виду не только саму работу — я была достаточно талантлива и опытна, чтобы сделать то, что требовалось, — но было и нечто большее. Мистер Гримальди был особенным человеком. Человеком настроения.
Я никогда не хотела оказаться на стороне его плохого настроения, поэтому я следила за тем, чтобы никогда не опаздывать на работу по расписанию. Я не высовывалась, никогда не говорила не по делу и делала все возможное, чтобы не столкнуться ни с кем из других сотрудников. В большинстве случаев я приходила и уходила, не встретив ни одного человека, и это мне нравилось.
Вторник не был одним из таких дней. Еще до того, как я открыла дверь служебного входа, я услышала гул голосов в доме. Я на мгновение замерла с ключом в первом замке, затем вздохнула и повернула его. Я не могла прятаться снаружи весь день, так что решила по быстрее добраться до своей студии, где меня оставят в покое.
Охрана в RBD была в напряжении, но этого следовало ожидать. Мне понадобилось несколько минут, чтобы войти в поместье и запереть за собой двери, а затем я затаила дыхание, пытаясь на цыпочках пройти по коридорам, чтобы попасть в галерею и свою мастерскую.
Мой путь пролегал мимо бального зала с мраморным полом. За восемнадцать месяцев работы в RBD единственное, для чего я видела бальный зал, это… ну… точно не для танцев.
— Доброе утро, Тристиан! — воскликнул мистер Гримальди веселым голосом с сильным акцентом, когда я пыталась проскочить мимо незамеченной.
Внутренне застонав, я остановилась и изобразила улыбку.
— Доброе утро, сэр.
Мой работодатель как раз был занят тем, что избивал до полусмерти покрытого кровью человека, подвешенного за запястья к потолку, и, поприветствовав меня, он сразу же вернулся к своему занятию. Что было прекрасно — мистер Гримальди был страшным ублюдком, но всегда был очень добр ко мне — за исключением того факта, что теперь он привлек внимание к моему появлению.
Именно поэтому у меня было всего три секунды, чтобы попасть в галерею, прежде чем…
— Трис, эй, подожди.
Этот голос заставил мои плечи мгновенно напрячься, и я боролась с желанием полностью проигнорировать его и продолжать идти. Но, учитывая сцену насилия, мимо которой я только что прошла, я слишком дорожила собственной безопасностью, чтобы злить Гримальди.
Поэтому я выпрямила спину и натянула улыбку, снова обернувшись.
— Привет, Декс, — поприветствовала я красавца, остановившего меня. — Тяжелое утро? — Я кивнула в сторону бального зала, откуда доносились болезненные стоны и всхлипы.
Он одарил меня плутовской улыбкой и пожал одним плечом.
— Бизнес, понимаешь?
Я абсолютно не понимала. Я из кожи вон лезла, чтобы не совать свой нос в дела Гримальди.