— Это так приятно, — вздохнул он, с легким стоном целуя мое горло. — Ты собираешься кончить еще раз для меня, Трис? — Он обхватил мои бедра, поднимая меня и снова опуская вниз, создавая достаточное трение, чтобы все мои нервные окончания ожили.
Я задыхалась, а потом хныкала от того, как чертовски хорошо это было.
— Не знаю, — поддразнила я, упираясь коленями в машину, чтобы подпрыгивать на его члене. — Собираюсь? Ты мне скажи…
На этот раз он рассмеялся громче, кончиками пальцев впиваясь в плоть моих бедер, когда я оседлала его.
— Как будто у тебя есть какие-то сомнения, Венера. Эта киска создана для моего члена. Посмотри, как хорошо ты меня принимаешь. — На этот раз он приподнял меня еще выше, глядя вниз на свой скользкий член, выходящий из меня. Затем он издал проклятие и снова опустил меня вниз, его кончик вошел так глубоко внутрь, что, клянусь, я икнула.
— Видишь? — простонал он, его грудь покрылась капельками пота, когда он смочил свои губы. — Создана для меня. Его пальцы запутались в моих волосах, он откинул мою голову назад и поцеловал меня, задыхаясь. Он трахал меня снизу, одной рукой обнимая за талию, а другой дергал за волосы, и через несколько мгновений я обнаружила, что нахожусь на гребне очередной кульминации. Он глотал мои стоны, впиваясь зубами в мою нижнюю губу и причиняя острую боль, а я билась в конвульсиях в его объятиях.
Его руки сгибались вокруг меня, когда я содрогалась от афтершоков, но он держался…
— Джон… — Я задыхалась, мои внутренние стенки периодически сжимались, когда эндорфины захлестывали мой организм. — Ты собираешься кончить в меня?
Он издал болезненный звук.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал?
Я сглотнула. Обычно я ненавидела неприятное ощущение капающей спермы. Ненавидела ходить с влажными трусиками, зная, что это сперма вытекает из меня обратно. Но я быстро начинала понимать, что это мало связано с ощущениями, а больше с тем, чья это сперма. Так что ответ был прост.
— Да, блядь, — прошептала я.
Это, казалось, сломало его контроль.
— Черт, — вздохнул он. — Как может мужчина отказать в подобной просьбе? — Он злобно ухмыльнулся, затем поднял меня со своих колен. Не успела я запротестовать, как оказалась лицом вниз на капоте машины с откинутой на голову юбкой. Его большие руки обхватили мои бедра, и одним толчком он полностью вогнал свой огромный член в меня.
— Вот о чем я тебе говорил, Трис, — прорычал он, и наша плоть соприкоснулась, когда он быстро трахал меня. — Ты. Блядь. Была. Создана. Для. Моего. Члена. — Он пробурчал на этих словах, насаживаясь так сильно, что мои соски стали гореть от трения о машину, но затем он кончил с задыхающимся стоном, горячие струи его освобождения заполнили меня изнутри и отправили меня в очередной мини-климакс.
Когда он закончил, мы на мгновение застыли в таком положении, и наши сплетенные дыхания наполнили тишину гаража. Затем он вышел так медленно, что точно можно было предположить, что он просто наслаждается видом.
— Я планировал кончить на машину Декстера, — признался он с хриплым смехом, помогая мне встать. — Но это было лучше. Намного лучше. Теперь из тебя будет вытекать моя сперма до конца вечеринки…
Черт, почему это было так возбуждающе?
И тут меня осенила идея, и я с ухмылкой взяла его за руку, направляясь к машине Декстера. Ее трудно было не заметить: номерной знак гласил LGOPNR. Мерзость. (прим. ред. "LGOPNR" — это игра слов "leg opener" (открыватель ног), намёк "плейбойский" образ жизни, "шутливая, забавная, юмористическая дань репутации плейбоя")
— Что мы делаем? — спросил Джон с однобокой ухмылкой.
Я улыбнулась ему в ответ, прислонилась спиной к машине и снова подняла юбку.
— Лучшее из двух варинтов, профессор. — Затем я погрузила пальцы между ног и обмазала их нашими общими соками, а затем вытерла руку об лобовое стекло Декстера.
Джон опустил рот, словно в шоке, а затем со смехом откинул голову назад.
— Ни хрена себе, Трис. Ты невероятна… в самом лучшем, блядь, смысле.
Потом он поцеловал меня, и я поняла… я облажалась. Я уже влюбилась в него.
ГЛАВА 35
ДЖОН
Смех и разговоры потекли по коридору, когда через несколько минут мы с Трис вернулись на вечеринку. Мне нужно было оставить ее. Это была лучшая возможность украсть "Маки" и выиграть Игру. Но я не мог заставить себя сделать это. Я засомневался, когда она сказала, что будет главной подозреваемой в краже, но потом быстро успокоил себя, что с нее легко снимут подозрения, когда поймут, что у нее нет украденных произведений искусства.