Паркер отправился на кухню и включил радио, чтобы послушать одиннадцатичасовые новости. Они получили передышку, и, хотя она была весьма шаткой и неустойчивой, у них появилась надежда найти выход из создавшегося положения. Тело Ральфа Хохберга и два ящика из-под денег лежали в подвале под брезентом. Деньги все еще находились в чемодане около холодильника.
Годден сидел взаперти в одной комнате, Элен с ребенком - в другой. Больше никто не мог сообщить полиции каких-либо опасных для них сведений. Они были ограждены от посетителей и телефонных звонков. Если повезет, они продержатся здесь еще дня два, до субботы. Этого им будет достаточно.
Когда Уэбб и Деверс вошли в кухню, в, один голос отрапортовав, что пленники под контролем, Паркер сказал:
- Давайте откроем чемодан. Посмотрим, сколько денег нам досталось.
Сев вокруг стола, они вытряхнули содержимое чемодана и стали считать. Получилось сто двадцать шесть тысяч пятьсот восемьдесят три доллара.
Паркер произвел несложные вычисления на бумаге и объявил:
- На каждого приходится по сорок две. тысячи сто девяносто четыре доллара; один доллар лишний.
Уэбб, порывшись в груде купюр, нашел однодолларовую бумажку и, смяв, бросил ее на пол.
- Сейчас у всех поровну, - сказал он.
Деверс вдруг стал смеяться. Казалось, его смех вот-вот перейдет в истерику. Паркер прикрикнул на него:
- Прекрати.
Деверс умолк, взглянул на Паркера, встал из-за стола и вышел.
- Что с ним? - спросил Уэбб.
- Поживем - увидим.
Был час дня. Они включили радио. Сводка новостей началась с сообщения о том, что обнаружены трупы в сторожке, пока не опознанные, далее шло объявление полиции о розыске Деверса и Элен Фуско. Никаких обвинений, никаких намеков на то, что разыскиваемые могут быть связаны с бандой, в объявлении не содержалось. Просто им хотят задать вопросы. Диктор дал подробные словесные портреты Деверса и Элен, довольно точные, но они подходили и миллионам других людей на планете.
- Должно быть, они еще утром нашли убежище, - сказал Уэбб. - Но молчали, пока не поняли, что Деверс не вернется домой.
Вскоре в кухню вошел Деверс. Он обнаружил бар с напитками и держал в руке рюмку теплого виски.
- Вы должны посмотреть телевизор, - сказал он. - Там показывают мою фотографию.
Уэбб посмотрел на него. - Правда? Тогда вы знаменитость.
- Я знаменитость! - Деверс уже захмелел, и к нему вернулась храбрость.
- Знаменитости нужен лед, - сказал Уэбб. - Пойду-ка принесу.
Деверс застыл посреди кухни, Уэбб нашел ведерко для льда и опорожнил в него два поддона с кубиками льда. Пьяно хмурясь. Деверс выглядел как человек, который смутно подозревает, что над ним подшучивают, но не может понять, в чем же это заключается.
Уэбб, взяв ведерко со льдом, сказал:
- Пошли, Стен, покажу, как надо пить.
Ближе к вечеру Паркер выпустил Элен из комнаты, чтобы она приготовила обед. Все ее реакции были притуплены, она выглядела покорной, но угрюмой. Пема, очевидно понимая, что произошло что-то неладное, жалась к ее коленям, глядя на всех большими круглыми глазами.
Они пообедали все вместе, если не считать Годдена, которому отнесли поднос с едой в комнату. Паркер, понимавший, что за столом слишком много людей, ненавидящих Годдена, решил не нарываться на лишние неприятности.
Назвать Деверса трезвым было бы сильным преувеличением. После обеда, когда Элен вернулась в свою комнату, а Паркер пошел в гостиную, чтобы посмотреть новости по телевизору. Деверс и Уэбб остались на кухне. Деверс начал рассказывать о своих сексуальных похождениях, Уэбб - о криминальных. Оба громко смеялись. Трезвый как стеклышко, Паркер сидел у телевизора; в одиннадцать часов показали сторожку и санитарную машину, из которой вытаскивали трупы. Потом на экране появилась мать Элен Фуско, она просила дочь вернуться домой или по крайней мере позволить Памеле жить с бабушкой и дедушкой. Показали фотографии Деверса и Элен.
Деверс к двум часам ночи был уже мертвецки пьян, и Уэбб, подойдя нетвердой походкой к Паркеру, сказал:
- С ним все будет в порядке. Ему надо только привыкнуть.
- Я думал, он сломается.
Пятница тянулась медленно и уныло. Несколько раз звонили в дверь, но, не дождавшись ответа, уходили. Деверс провел весь день на кухне, пытаясь найти лекарство от похмелья. Уэбб отыскал колоду карт и раскладывал пасьянс. Элен выглядела более спокойной и собранной; поняв, что ей некуда идти, она вместе с дочкой занялась уборкой. Связанный Годден сидел взаперти в своей комнате. Паркер ходил по дому, наблюдал и ждал.
Вечером Деверс и Уэбб, снова напившись, играли в карты и рассказывали друг другу те же истории, что и в прошлую ночь.
Элен, уложив дочь, подошла к Паркеру.
- Стен не хочет меня брать с собой. Я не обвиняю его. Но у меня нет денег, и мне некуда уехать.
Паркер посмотрел на нее.
- Что же вы хотите?
- Немного денег. Совсем немного.
- Может быть. Деверс даст вам что-то из своей доли. Попросите его.
- Мне некуда деться, - сказала она, и выражение панического страха опять появилось в ее глазах.
Меньше всего Паркеру хотелось, чтобы она снова впала в невменяемое состояние.
- Я поговорю со Стеном. Завтра мы что-нибудь придумаем, - успокаивающе сказал он.
- Спасибо, - ответила она бесцветным голосом и ушла.
В эту ночь Деверс свалился с ног уже около часу, и Уэбб пришел в гостиную допивать виски вместе с Паркером.
- Парень что надо,- сказал он. - Он будет работать и дальше, как вы думаете?
- Возможно, - ответил Паркер.
Уэбб выпил стакан до конца и поставил его на пол рядом со стулом.
- Когда, по-вашему, мы уйдем?
- Может быть, завтра вечером. Нас уже здесь почти не ищут.
- Наверное, считают, что мы уже на Аляске.
Паркер ничего не ответил, и, когда спустя минуту повернулся к Уэббу, тот спал.
Дом погрузился во тьму; гостиная освещалась только светом с экрана телевизора. Паркер смотрел на экран, но мысли его были далеко. Закончилась проповедь, исполнили национальный гимн, на экране появилась белая рябь, но он не стал выключать телевизор. Немного погодя, по-прежнему сидя перед пустым экраном, он заснул.