Беда усугублялась тем, что от этих оскорблений невозможно было укрыться. Если в Мон-Сен-Мишель Бланки мучился от одиночества, то теперь он страдает от постоянного общения с собратьями-врагами. С раннего утра до позднего вечера камеры открыты и заключенные слоняются по двору или ходят друг к другу. Уединиться просто невозможно. Нельзя было и работать, ибо дверь камеры непрерывно открывалась и закрывалась. Люди разговаривали, пели, без конца курили, а Бланки не переносил табачный дым, который был для него отравой. Бланки ищет себе занятие и находит его. Он объявляет, что будет читать курс лекций по политической экономии. Сразу нашлось много желающих слушать его. Постепенно аудитория росла, и в основном за счет рабочих. Лекции принесли Бланки необыкновенное чувство удовлетворения. Но курс был кратким, поскольку ограниченными были знания самого Бланки. И он опять почувствовал себя во враждебной изоляции. Правда, вокруг него объединяется группа преданных друзей, таких, как Фонтэн, Казаван и Пиле. Они часто вступали в споры с друзьями Барбеса: Ланглуа, Ансаром, Ибруи. Слушая эти пререкания, Бланки однажды пришел к мысли о том, что следовало бы превратить грубую перебранку в серьезный спор, который поможет ему рассеять недоверие и злобу. Однажды он сделал другу Барбеса такое предложение (его он текстуально воспроизвел потом в письме Эдуарду Гуте от 19 марта 1851 года):
— Барбес занимается здесь тем же делом, что и в Мон-Сен-Мишель. Там он также организовывал гражданскую войну. Его ненависть и клевета преследуют меня ужеде-сять лет. После февраля он поставил свою слепую страсть на службу буржуазии, которая использует тщеславие, зависть и злобу этого аристократа из креолов, случайно заброшенного в лагерь демократов. Его ярость повсюду вносит волнение и раскол. И вот теперь имеется прекрасная возможность заняться стиркой грязного белья в своем семейном кругу. До сих пор этот высокомерный тип нападал на меня только сзади, в своих клеветнических посланиях, в своем клубе интриганов. Если же он осмеливался нападать открыто, то лишь на суде в Бурже под покровительством председателя суда и генерального прокурора, своих сообщников по скандалу. Я хочу наконец иметь дело непосредственно с ним, но только с ним одним. Не может быть речи о том, чтобы мне приходилось бросаться под ногп его сторожевых псов. Пусть он выступит здесь один на один, перед собранием республиканцев. Никаких помощников ни для него, ни для меня. Никаких сутяг-адвокатов. Я предлагаю ему дуэль перед лицом 259 свидетелей, но без секундантов! Я быстро сорву маску с этого пресловутого Баярда и разоблачу Тартюфа, рыцаря реакции.
Фонтэн передал Барбесу предложение Бланки. И Бар-бес его принял. Однако как раз в это время стало известно, что он раздает заключенным по два франка. Бланки решил, что Барбес, будучи человеком богатым, заранее скупает голоса своих сторонников. Выяснилось, что это недоразумение, ибо Барбесу действительно поручили распределить среди заключенных 500 франков, собранных по подписке на воле. Во всяком случае, Бланки, ссылаясь на опыт своих отношений с Барбесом, который убедил его в недобросовестности и двуличии соперника, потребовал составить и подписать протокол с точным определением всех условий «дуэли».
Протокол был составлен, и вот его текст: «Диспут происходит между Барбесом и Бланки без всякого постороннего вмешательства. Всякое вмешательство какого бы то ни было характера будет немедленно прекращено избранным бюро и будет считаться оскорблением всего собрания. Бланки и Барбес с самого начала энергично заявляют неодобрение такому вмешательству, с чьей бы стороны оно ни последовало. Каждый оратор говорит без ограничения времени, но может взять слово вторично лишь после того, как противник кончит говорить. Они взаимно соглашаются не прерывать друг друга замечаниями. Бюро состоит из трех членов: председатель должен быть избран собранием, остальные два члена являются представителями сторон. На обязанности бюро лежит исключительно сохранение порядка в собрании. Оно ни в коем случае не имеет права вмешиваться в диспут или прерывать оратора. Но если каждый из ораторов говорил уже три раза, то бюро может поставить на голосование собрания вопрос о заключении дебатов. Крепость Бель-Иль, 14 декабря 1850».