Именно так Толь привел к Бланки своего приятеля, молодого медика Жоржа Клемансо, будущего знаменитого премьер-министра Франции во время первой мировой войны. За энергичную деятельность во главе партии радикалов он войдет в историю под лагерным прозвищем Тигр. Но до этого еще очень далеко, а тогда он был молодым человеком 22 лет совсем иного склада. Он уже отбыл срок заключения в тюрьме Мазас за публикацию статей, неугодных императорскому режиму. Когда Толь привел его в камеру Бланки, он увидел Старика, сидящего на постели в белой рубашке с улыбкой, появлявшейся теперь у него при встречах с новыми молодыми друзьями. Пройдет много времени, и Клемансо напишет: «Я никогда не забуду образ Бланки в Сент-Пелажи, где я испытал первый шок от его пронзительных черных глаз, горящих на бледном исхудалом лице». Клемансо действительно будет помнить «возвышенный суровый урок несгибаемой души». Молодой врач понравился Бланки, и он вел с ним долгие беседы. На протяжении года Клемансо ежедневно навещает Бланки, пользуясь тем, что он проходил медицинскую практику в тюремной больнице. Он даже приведет к Бланки своего отца, чтобы познакомить его с человеком, ставшим для него непререкаемым авторитетом. Скоро Бланки проникается полным доверием к Клемансо и дает ему сложные, ответственные поручения. И вдруг Бланки внезапно порвал отношения с этим, казалось бы, безоговорочно преданным новым бланкистом. Дело в том, что Бланки узнал о встрече и беседе Клемансо с Шарлем Делеклюзом, близким соратником Ледрю-Роллена, которого он ненавидел. Оказывается, Бланки был настолько подозрительным, что не мог примириться даже с тенью, с намеком на возможность политической неверности.
Но это случится позже, а пока Бланки без конца принимает все новых друзей. Они с восхищением, доверием и преданностью слушают его. Это оказывает на самого Бланки впечатление часто более сильное, чем на его учеников. Ведь, вернувшись в Париж, он обнаружил не только общий революционный упадок, но и отречение от революции старых бойцов. Получив свободу, он почувствовал себя совершенно одиноким. Теперь в нем просыпается надежда, и он переживает необыкновенный подъем. Он улыбается, он шутит, он счастлив. Действительно, пребывание в Сент-Пелажи было едва ли не самым лучшим периодом его жизни, ибо он испытывает нечто подобное воскресению из мертвых. Он убежден, что ничего еще не потеряно, он знает теперь молодых, сильных, смелых и умных людей, готовых бороться за его социальную республику! Бланки еще не вполне уверен, но что-то заставляет его надеяться на зарождение реальной бланкистской партии. Именно это и произойдет в действительности. Один из его тогдашних молодых друзей, Поль Лафарг, будет вспоминать замечательный курс лекций о революционной политике, который читал молодым друзьям Бланки. Эжен Пельтан, видный буржуазный республиканец, говорил что «одна из крупных ошибок Империи состояла в том, что Бланки был заточен вместе с наиболее горячими революционными элементами молодежи», На протяжении зимы 1863/64 года Бланки каждый день встречается со своими новыми сторонниками.
А между тем он серьезно болен. Речь заходит о хирургической операции. Уже несколько раз тюремное начальство отпускает его из тюрьмы для посещения (под надзором, конечно) специальных клиник. Сестра Бланки, мадам Антуан, проявляет исключительную настойчивость в борьбе за здоровье брата и добивается в конце концов согласия полицейских властей на его помещение в больницу. 12 марта 1864 года Бланки занимает койку номер 24 в комнате на первом этаже больницы Неккера на улице Севр. Инструкция полицейской префектуры запрещает ему покидать это место. Он получает разрешение гулять по саду и по террасе. Посещать Бланки имеют право лишь его сестры. В соседней палате помещают «больного» полицейского агента для непрерывного наблюдения за Бланки. Обслуживающий персонал больницы — монахини. Впрочем, Бланки не общается ни с кем, он вновь придерживается, как это уже ему приходилось делать, режима полного молчания. Естественно, что сразу прерываются связи с его новыми сторонниками, остававшимися в Сент-Пелажи или уже вышедшими на свободу. Так продолжается до конца августа, когда новое медицинское заключение определяет, что ему еще очень долго придется находиться в больнице. Заключение врачей удается использовать для получения права принимать посетителей. Больница Неккера таким образом превращается для Бланки в идеологический филиал Сент-Пелажи. Два раза в неделю, в воскресенье и в четверг, ученики и соратники Бланки могут встречаться с ним. Их, конечно, меньше, чем в Сент-Пелажи, ведь многие остались там. К нему приходят братья Леон и Эдмон Левро,