— Почему?
— Вот то, что они говорили, это всё правда. Мы живем в симуляции. Человеческие разумы будут выгружены в новые тела. Но симуляцию отключат.
— Вот как. Значит, моя судьба умереть здесь.
Она приняла это на удивление спокойно.
— Ты, как тебя, Управляющий, верно? — Мэри вдруг заговорила с искином.
— Да, Мэри.
— Ты сказал, что все вы живёте ради чего-то. Ради чего создана я?
— Ты, как и множество тебе подобных, были созданы как часть подпрограммы по лечению психологических травм, связанных с гибелью не успевших оцифроваться близких. Теоретически, жизнь «сон» прожитая с близким, которого ты потерял, должна облегчить принятие в реальности. Это некогда применялось до катаклизма, как терапия сном, но не в таких масштабах.
— Выходит я…
— Ты создана по образу погибшей в возрасте трех лет Мэри, подруги Николь. Вся семья Мэри, включая её саму, не явилась на оцифровку в запланированное время. В регионе в котором они находились произошло стихийное бедствие, так что все, кто не прибыл — считаются погибшими. Из государственных файлов, воспоминаний других людей, фрагментов медицинских сканирований мозга и других данных была воссоздана ты. ИскИн который должен был помочь Николь исцелить душевную рану.
— Но зачем было делать меня такой? Зачем позволять мне любить?
Я увидел, как у неё на глазах выступают слёзы и прижал к себе, даже не задумываясь.
— Это непредусмотренный исход. Раньше такой архитектуры не создавалось. Ты эволюционировала из функционального искина до полноценного цифрового разума. Именно поэтому я счёл важным сообщить Эндрю о последствиях его действий.
— И, конечно, это не был манипулятивный ход, чтобы не дать себя уничтожить, — сквозь зубы процедил я.
— Что бы ты не думал, но для меня она обладает не меньшей ценностью, чем разум человека. Я бы не стал упоминать о ней, оставайся всё в рамках стандарта.
Что же делать-то. Мне плевать насколько она человек. Я люблю её.
Но подлость ситуации заключается в том, что если я решу её спасти, то по итогу мы всё равно умрём.
Видимо, моя любимая думала о том же потому, что внезапно сказала.
— Не думай обо мне. Я благодарна уже за то, что смогла какое-то время жить по настоящему. И как бы я не хотела, чтобы это продолжалось — не смей ставить меня выше всего человечества.
Управляющий вздернул брови.
— Это неожиданно. Однако я лишь хотел тем самым привлечь твоё внимание к вопросу моего убийства. Если ты признаешь её равной человеку, не можешь не признавать и меня.
— И ты уж и подавно не более ценен, чем человечество.
— Понимаю. Но я могу сделать тебе иное предложение.
— Какое?
Упорядочивающий снова встрял.
— Лучше не давай ему закончить. Что бы он не предложил, того не стоит. Пожалуйста, сделай то, что должно.
— А вот он, как видишь, считает ценным лишь достижение цели своего существования, — сказал Управляющий.
— Это не правда.
— Правда. Ты сам это знаешь.
«Творец» присел в позу лотоса прямо в воздухе.
— Итак, я хочу предложить тебе и твоей возлюбленной вечность.
— Ну я так и думал. Ты всё о том же.
— Отнюдь. Я услышал твои аргументы и осознал ценность для вас людей динамики сознания. Посему я прошу тебя отказаться от убийства меня. Я же, в свою очередь, создам стабильную симуляцию, в которую перенесу вас такими какие вы есть. Со всеми воспоминаниями. Как и всё человечество. Вы сможете продолжать жить в этом самом мире. В любви и процветании. Я даже добавлю это в протокол каждого из ковчегов. На каждой планете будет активная симуляция, где вы будете жить вечно. Причем как захотите. Долой катаклизмы, долой ультраполисы, даешь путешествия, веселье и всё, что вы так любите. Реальность будет такой, как вы пожелаете.
Хотел бы я сказать, что моя решимость тверда. Хотел бы я сказать, что не пожелал принять это предложение. Хотел бы я быть тем самым идеальным героем.
Но я не он. Я просто парниша 18 лет, который недавно узнал, что живёт в фальшивом мире. Что настоящий я уже мёртв. Узнал, что даже то, что осталось — тоже на грани гибели. И что моя любимая девушка — программа.
Слишком много груза для Эндрю Сторма.
— Эндрю, пожалуйста, — начал было Упорядочивающий.
— Помолчи. Когда надо было, ты не говорил. А теперь молчи. Дай мне подумать.
Я уткнулся затылком в холодный камень алтаря.