Ночь на улице черная, пахнет пылью и расцветшими фиалками и гвоздикой так плотно, что воздух даже имеет вкус. Над домами низко нависают крупные, как заклепки на станках, звезды. Не будь Сай такой уставшей, то бросилась бы на окраину, туда, где забор подходит к самому лесу, где ветерок играет листвой, а соловьи начинают свой ночной концерт. Но она слишком устала, и завтра снова нужно на смену.
И персики помнутся.
В доме её встречают темнота и тишина. У Сай тут же встают уши, и хвост замирает в напряжении. Она делает один шаг, ещё один.
- Сааай, попалась! – сбоку из темноты на неё налетает худое тельце, легко опознаваемое по любимому запаху.
- Ты нас не заметила! – с другого бока налетает второе.
Несмотря на разницу в два года, девчонки почти одного роста и едва отличимы друг от друга, как будто должны были родиться близняшками. Сай роняет сумку, чтобы освободить руки, приподнимает обеих в руках, чтобы зарыться носом в рыжие макушки и рассмеяться. Девочки тоже хохочут, довольные своей шуткой.
Сай, конечно, не скажет им, что учуяла всё ещё с порога, когда открывала дверь.
- Свет включите, охотницы, я с подарками!
Раздается довольный визг. Свет резко ослепляет глаза, освещая кухню, Сэди уже тащит сумку к столу – искать подарки. Младшая, Лисс, тащит её к стулу, чтобы забраться в её волосы и наконец распустить тугую плотную кубышку, которую Сай делает, чтобы волосы не мешали работать.
Жизнь сразу становится лучше.
- А мы тебе специально воды оставили! Хватит даже голову помыть!
А теперь совсем хорошо.
Утром Сай выходит из дома первая, едва светает. Вечером она так и не увидела родителей – сходила в душ и упала спать. Но ничего, завтра у всех выходной и они посидят все вместе. А пока – работа.
Почему-то эта мысль не успокаивает. Неясное беспокойство преследует её весь день, как бы она не таскала ящики и не сортировала фрукты. Какая-то деталь, какая-то мелочь словно всё время ускользает от её внимания, вертится на краю сознания, как упрямый комар жужжит ночью над ухом, и думается уже, садись напейся, отстань только. Осознание приходит только под конец смены, когда выдается пару свободных минут.
Не было запахов. Не было звуков. Она не просто не встретила родителей. Их не было дома.
Впервые она радуется, что сегодня идет в резервацию налегке, без тележки. Не идет – почти бежит, как будто этим можно что-то изменить. Как будто можно ещё себя обмануть, как будто прибеги она быстрее, и мама с папой будут дома, встречать её травяным чаем и горячим супом. Страшное понимание, постепенно превращающееся в знание, заставляет катится по хребту холодные мурашки.
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.
Дома тихо. Сэди и Лисс, сидящие за столом, вскидывают головы, встречаясь с ней взглядом. В них ужас смешивается с дикой надеждой. И почти сразу оба взгляда угасают, когда они понимают, что перед ними Сай. Одна Сай.
Никто из них не произносит ни слова. Сай закрывает дверь и сползает по ней вниз на пол, зажимая рот руками, чтобы не издать не звука.
Иногда лисы пропадают. И больше уже никогда не возвращаются.
***
Вторая неделя отчаянного ожидания подходит к концу. Сай трижды оббегала всех соседей. Спрашивала всех их коллег из Администрации. Ночами окольцовывала резервацию цепочкой лисьих отпечатков, надеясь поймать след. Как назло, почти на следующий день хлынул столь долгожданный для остальных ливень, и запахи и следы размыло напрочь. Но сдаться у Сай нет сил. Она не может заставить себя признать, что больше не увидит своих родителей. Эта мысль кажется настолько жуткой и болезненной, что Сай изо всех сил запихивает её как можно дальше в глубины сознания.
Она обязательно их найдет. У неё просто нет другого выбора.
С момента первого невыхода на работу Администрация отсчитывает месяц. Ровно столько им нужно ждать по закону, чтобы объявить лиса официально пропавшим. Или сбежавшим, что ещё хуже. У неё осталось только две недели. Через две недели к ним заявятся люди и заберут её девочек в Приют. И видят боги, этого ни за что нельзя допустить.