Надира всхлипнула и наконец расплакалась, стараясь не тревожить раны глубокими вздохами. Лип поднялся и нашел на тумбочке салфетки, протянул ей. Конечно, можно было бы задать ещё уточняющие вопросы. Выяснить ещё многое.
Но в голове у Дерека бьётся только одна паническая мысль, как вой сирены. Леонард.
Глава 11. Заживо.
После ухода Дерека они остаются сидеть на месте, словно у них нет сил пробиться сквозь вязкий воздух между ними. Сай не смотрит на него. Что-то в его словах всё ещё ощущается неправильным. Да, это так благородно, дать привыкнуть к новому месту, прежде чем выпустить в мир. Но что-то в этом всё равно царапало изнутри, как торчащая деталь, воткнутая не на свое место. У него там не одна лиса в этой его организации.
Но в его квартире оказалась именно она.
- Надира, - наконец она сама нарушает повисшую тишину, - Почему она… продолжает? У вашей семьи прорва денег. Я не верю, что ты не мог обеспечить ей возможность не работать.
Лео не отвечает. Он уперся головой в ладони, и пряди, выбившиеся из косы, соскользнули вниз, частично скрывая лицо. Тишина давит. Тишина бесит.
- Ты когда-нибудь будешь говорить честно? - слишком спокойно спрашивает она, пытаясь остановить ту бурю, что нарастает в ней.
Наконец он поднимает голову и поворачивается к ней. Взгляд у него страшный. Такой бывает у того, у кого всё утекает из пальцев. У того, кто своими глазами наблюдает, как рушится жизнь.
Ей хочется верить, что эти двое действительно дороги для него. И что он правда хочет помочь. И своим друзьям, и ей. Потому что верить ей больше не во что.
- Я… - он вздыхает, - Это не моя тайна. Но, возможно, скоро это не будет иметь значения.
Ужас этих слов доходит до неё не сразу. “Он напал на Надиру. Состояние не знаю”. Перед глазами встает другое воспоминание проклятого вечера. Звон браслетов, летящая ткань костюма, сияющее золото глаз. И танец, столь прекрасный и чувственный, что замирает сердце. Маленькое пустынное чудо посреди чужого мира.
Нет. Она точно выживет. Иначе и быть не может.
- Все документы Надиры - фальшивка, - он набирает в грудь воздуха, как будто пытается решиться, - Она была украдена в другой стране ещё ребенком. Картер её купил, и прикрыл это по документам. Если она попытается уйти, он или убьет её, или сдаст отлову.
Сай на мгновение теряет возможность дышать. Невольно она видит другую картину - её девочки, выставленные перед мужчинами, как товар. Боль оказывается почти физической, выворачивающей внутренности до тошноты. То, чего она боялась, что заставило бежать без оглядки, забыв прошлую жизнь, внезапно оказалось слишком близко. Лисы - это товар. И Надиру спасать оказалось некому.
- И Энтони, - имя лиса тоже колыхает воспоминания, но от них она отмахивается, как от несущественных, - Он ведь злится именно поэтому? Потому что никто из вас не может ей помочь?
- Я думаю, это была последняя капля, - она замечает, что Лео неосознанно сдирает заусенец на большом пальце, - Он и сам прошел через многое. Через то, что я не пожелаю никому.
Ожидание тянет жилы до боли. Сай пытается готовить, но всё валится из рук. В конце концов ей удается только заварить чай. Лео, отвернувшись к окну, играет на скрипке. Кажется, больше для успокоения, чем для репетиции, потому что то и дело сбивается, замолкает, начинает играть совсем другой кусок.
От тоскливого плача инструмента у неё сводит скулы.
Спускаются девочки. Сай даже не ругается, что они вышли из спальни посреди ночи. Рядом с ними ей становится легче дышать. Обнявшись, они стоят посреди кухни молча. Сай перебирает их рыжие локоны. Совсем как у мамы.
Что они сделали с ней? А с папой? В этот момент быстрая смерть кажется более милосердной, даже если эта мысль приводит её в ужас.
Вибрирует телефон. Она вскидывает голову, чтобы увидеть, как Лео берет трубку. Как расправляется складка на его лбу, как облегченно он выдыхает. Жива. Точно жива.
- Я пришлю тебе фотографию и полные имя и фамилию, - послушно отвечает он и кладет трубку.
Он оборачивается к ней и слабо улыбается. Сай чувствует, как тиски на её сердце слегка ослабевают.