Нетесова Эльмира Охота на русалку
Глава 1. Лелька
Баба сидела на неприбранной койке, обхватив руками взлохмаченную голову, и тихо постанывала. Ей хотелось кричать на весь свет, бить кулаками углы и стены, ругая и круша все и всех. Лельку раздирала злоба. Еще бы! Ведь не кого-то, а именно ее всего час назад выгнали из притона с треском, визгами. Все путанки, которых баба считала подругами, готовы были разнести ее в клочья, а престарелая бандерша еще и подогревала свору:
— Это ж надо! Я тебя все время под сердцем держала! Любила как родную! А ты до чего додумалась! Опозорила мое честное заведение, всех девочек и меня! Скажи, сучка вонючая, за что устроила нам такое бесчестье? Ведь этот случай уже сегодня станет известен всему городу, и что делать нам, как жить?
— Пыли отсюда, стерва!
— Валяй, покуда не размазали!
— Чтоб ты провалилась! — орали на Лельку девки, подскакивая с кулаками. Та, спешно собираясь, заталкивала в чемоданы и сумки свое барахло, ее торопили, грозили.
— Шуруй живо! Не то уроем!
— Видала я вас всех! — бросила через плечо, выходя из притона, и поволоклась по улице, нагруженная чемоданами и узлами. Вскоре она остановила машину, покидала в багажник и на сиденье всю свою поклажу и добралась сюда — в свой дом, вернее, в бабкин. Теперь в нем, кроме Лельки, никого не осталось, ни единой живой души. Баба озирается по углам. Как пусто, одиноко и холодно в доме. А как он запущен, запылен, пропах сиротством и плесенью.
— Весь в меня. Даже судьбы одинаковы! — выдохнула Лелька, вспомнив, какая семья жила здесь.
Баба свернулась на койке калачиком. Ей хотелось пить, но в ведрах не было воды. В запасе — ни корки хлеба. Но так не хотелось выходить во двор, а тем более на улицу. Лельку все еще трясло от пережитого, и она вздумала для начала немного успокоиться, чтобы не появляться на людях с перекошенной мордой.
Она закурила и оценила первое преимущество, ведь в своем доме она может курить где угодно и сколько захочет, не прячась от бандерши, которая следила за каждым шагом, чтоб по пьянке иль небрежности не учинили пожар путанки в ее доме. Здесь Лелька была хозяйкой.
Она с головой укрылась одеялом и пыталась согреться дыханием. Но… холод брал свое, и баба не выдержала, встала.
Одевшись попроще и потеплее, сходила в магазин, приволокла две полные сумки продуктов, потом воды принесла, затопила печь и понемногу расшевелилась. Вначале приготовила поесть, а уж потом взялась за уборку. От домашней работы она совсем отвыкла, быстро уставала. Валились из рук тряпка, веник. А до порядка в доме было еще ой как далеко. До ночи успела убрать лишь в одной комнате и на кухне. В других — не успела, устала до того, что есть не захотела. Так и уснула в большой комнате на пыльном диване.
Ей приснился притон. Туда она попала совсем юной, наивной, доверчивой. Лелька была хороша собой, и мужики стояли к ней в очередь, платили щедро, не скупясь. Ее любили при ярком свете, не отворачиваясь, не напиваясь вдруг. Ей дарили подарки, приносили угощение, и Лелька вскоре узнала, что дает притону большие прибыли. Именно потому заискивали перед ней все, даже бандерша. Каждый ее каприз и желание немедленно выполнялись. Лелька к тому вскоре привыкла. Она даже постель не убирала за собой.
Лелька смотрела на стареющих путанок с презрением, а они говорили:
— И тебя эта участь не минет. Покрасуешься пяток, от силы десяток лет, и тебя назовут старухой. Выкинут взашей, чтоб не кормить дарма. Помни о том, дуреха, откладывай уже сегодня на черный день, иначе хана будет.
Лелька им не верила. Но однажды в критические дни решила отоспаться, вот тут и пришла к ней Антонина — старая подруга, путанка, закурить попросила. Лелька угостила сигаретой. Слово за слово — разговорились.
— Ты простухой не будь. Весь век здесь канать не будешь. Состаришься, выпрут под жопу свои же суки вместе с бандершей. Покуда хахали есть, греби деньги и клади на счет. Не признавайся в том заначнике никому. Береги подкожные деньги на старость, она к нам быстро приходит. Не успеет хварья облысеть, как хахалей не станет. А жить на что? Какое-то жилье потребуется. И на жратву тоже. Да задницу прикрыть… Не давай «мамке» себя облапошить. Наша бандерша — стерва редкая! Я здесь давно. Софью не хуже самой себя знаю. Не верь ее улыбкам. Она змея, — говорила Тонька.
— А чего сама не уходишь? Иль бабок не зашибла сколько нужно?
— Во! В самую угодила! Кубышка покуда тощая! А жилье дорогое. Я уже приценивалась. Могу купить домишко иль однокомнатную. Ну а на мебель, на жизнь ни хрена не останется. Вот и думай, как дышать, а ведь на работу никуда не возьмут.